Я недовольно поморщился. Громкий голос городового сбивал
ощущения. И еще какой-то посторонний звук нарушал тишину двора.
Кажется, он доносился из кустов. Я прислушался и с удивлением
понял, что это храп.
— Слышите? — спросил я.
— А ведь и правда, вроде как храпит кто-то, — удивленно ответил
городовой.
— Посмотри, кто там, — приказал ему Прудников.
Городовой, треща ветками, полез в кусты, как медведь в
малинник.
— Тут бродяга дрыхнет, ваши благородия, — оповестил он нас.
— Тащите его сюда, — довольно усмехнулся я.
— Ну-ка вставай!
Послышалось чье-то недовольное ворчание, а затем городовой
выбрался из кустов. Он тащил за ворот, тощего пьянчугу в рваных
лохмотьях. Пьянчуга недоуменно моргал, глядя на нас. Его седые
волосы были растрепаны, под глазами набрякли сизые мешки.
— Свидетель, ваше благородие, — довольно сказал городовой.
Я невольно улыбнулся. Очень уж пьяница подходил к этому тихому
двору, он словно был его частью.
— Ну, что вам нужно-то? — недовольно бормотал бродяга, делая
слабые попытки вырваться из могучих лап городового. — Чего
пристали?
— Вы часто здесь спите? — спросил я.
— А что такое? — не глядя на меня, буркнул пьяница. Он снова
попытался вырваться, но городовой встряхнул его и поставил на
ноги.
— Не шали, — внушительным басом сказал он.
— Вчера вы тоже здесь были? — спросил я.
— Кому какое дело? — пробормотал пьянчуга, со страхом глядя на
мундир Прудникова. — Я свободный гражданин. Ничего не нарушаю.
— Граждане в кустах не спят, — сказал ему городовой. — У них
дома есть.
— А мне, может, так удобнее, — огрызнулся пьянчуга.
— У него там настоящее логово в кустах, — сообщил нам городовой.
— По всему видно, здесь он и живет.
— Значит, вчера вы тоже были здесь, — кивнул я. — Может быть,
видели что-то подозрительное, каких-то посторонних людей?
— Ничего я не видел, — с вызовом ответил пьянчуга, и я отчетливо
понял, что он мне врет.
Подойдя ближе, я принюхался и с удивлением уловил знакомый
запах. От пьяницы пахло дорогим коньяком. Я не мог ошибиться. Точно
такой же коньяк стоял в шкафчике у меня в кабинете.
— Принесите-ка бутылку, из которой он пил, — сказал я
городовому.
Городовой передал пьянчугу Прудникову, а сам снова полез в
кусты.
— Вот она, ваше благородие, — крикнул он, выбираясь обратно. —
Тут еще осталось несколько глотков. Я такой коньяк только на
витрине видел, мне он не по карману.