– Иван-дурак, – отозвался парень. Злить противника, конечно, не
следовало, но слово не воробей.
– Что же ты молчал? – удивился незнакомец, приняв шутку за
чистую монету или издеваясь. – Я тебя, почитай, третьи сутки жду.
Али заблудился?
– Точно меня? – растерялся Иван. – Ты не обознался?
– Обижаешь! Слова-то заветные ты сказал. Я тебя за язык не тянул
и железом каленым не жег.
Не согласиться было сложно, но понятнее не стало. В одном Иван
был уверен: среди его знакомых точно не было таких, как этот.
Длинная рубашка подпоясана кожаным поясом, широкие штаны заправлены
в кожаные сапоги. Это при двадцати градусах тепла. Странный
мужик.
– Так, я к Зинаиде Львовне, – подвел итог Иван, – а ты…
– Ладно тебе, не переигрывай. Свои люди. Я тебя не для того
ждал, чтобы сдать. Пойдем в острог, там и поговорим спокойно, без
лишних ушей.
Слово острог Ивану категорически не понравилось. Что это такое,
он плохо себе представлял, но уже не хотел туда отправляться. Тем
более в компании этого мужика. Он совершенно не внушал доверия: то
ли сумасшедший, то ли реконструктор, который не вышел из роли.
Может, актер, а самого Ивана снимать скрытая камера? В темноте не
разобрать.
Как назло, света не было по всей улице, будто кто-то нарочно
отключил фонари. Наверно, проблемы с электричеством. В частном
секторе такое не редкость, и все же странно. Тихо, только сверчки
трещат и лягушки квакают. Какие лягушки в городе? Померещилось ему,
что ли? Наверно, лежит до сих пор в той самой клумбе с какими-то
цветами, а в голове мультики.
– Осторожничаешь? И то верно, – согласился незнакомец, – но не
стоять же тут. Я и так три ночи комаров кормлю, а мог бы с Люб…
Он не закончил, оборвал себя на полуслове. То ли говорил о
любимой женщине, то ли о любовнице. Ивану, положа руку на сердце,
до чужой личной жизни не было дела. Были проблемы поважнее.
Мужик чем-то чиркнул раз, другой. Раздул огонек. Накрыл его
стеклянным конусом. Эта лампа напомнила Ивану другую, старую,
дедовскую. Матвей Кузьмич называли ее летучая мышь.
– Ну, веди меня, мил человек, – подыграл парень и тут же
добавил:
– Хоть бы представился ради приличия.
Мужик резко остановился. Замер. Обернулся. Поднял лампу повыше,
прищурился. Несколько долгих мгновений рассматривал своего
спутника, будто решал его судьбу.