В то воскресенье мы вернулись в город лишь под вечер. Продрогшие, с сырыми ногами и шмыгающими носами, завалились в пиццерию возле школы. Пара кусочков «Гавайской», двойной раф и наш столик в самом углу — тепло медленно окутывало собой каждую клеточку тела, разговоры становились все тише, а слова — честнее. Мечты, сомнения, трудности — когда тебе семнадцать, порой кажется, весь мир против тебя, но если есть, кому выслушать и поддержать, то очередной шаг в бездну уже не так и страшен, правда?
Мы говорили обо всем. Митька о Варе. Леший об отце. А я, как главный зануда нашей троицы, об учебе, треклятом ЕГЭ и поступлении. Еще детьми мы думали пойти всем вместе на строительный. Потом, в классе седьмом, мечтали создать свою гильдию архитекторов. Чертили, воображали целые города. А прошлым летом все как-то резко развалилось: Камышову светила учеба за бугром, ну а Митяй, по уши влюбленный в Варьку, запросто изменил мечте — согласился попробовать свои силы на юридическом, лишь бы ни на миг не расставаться со Скворцовой.
— Рыжий, у тебя входящий! — с набитым ртом произнес Леший и кивнул в сторону моего мобильника.
— Уже третий или четвертый, — хмыкнул Митяй. — Чего не отвечаешь, Илюх?
Улыбнувшись, я перевернул гаджет экраном к столу и возвратился к теме учебы, но пацаны явно меня не слушали.
— Луч, звонил-то кто? — продолжал уплетать пиццу Леший.
— Дай угадаю, — барабанной дробью затарабанил пальцами по столу Митька. — Настена, да?
— Воронцова? — едва не подавился Камышов. — Вы че, вместе? Давно?
— Лех, ты нормальный? — я покачал головой. — Вот только Насти мне для полного счастья не хватает!
— Ну а че? — заржал Леха. — Чем не вариант? Не дура, фигурка что надо, да и ради тебя на всё согласная — бери и пользуйся!
— Вот и пользуйся сам! — откинувшись на спинку кресла, закатил я глаза.
— Так, она ж по тебе сохнет, — хмыкнул Камышов, вытирая салфеткой рот. — А вообще, Луч, что ты все один в самом деле? Вроде не урод, нашел бы себе крашку какую.
— Кто бы говорил, — ответил я. — Сам бы с кем-нибудь замутил!
— У меня траур по любви, ты же знаешь! — невесело улыбнулся Леха.
Сердце Камышова было давно и бесповоротно разбито Танькой Рябовой — нашей бывшей одноклассницей. Несколько лет назад ее семья трагически погибла, а Таня осталась под опекой бабки. С тех пор Рябова сильно изменилась: начала вести себя странно, одеваться, как принцесса болот, а Камышова и вовсе забанила по всем фронтам. Леха к ней и так, и эдак, но все впустую. А в сентябре Таня и вовсе забрала документы из школы и вместе с бабкой куда-то переехала. Леший ее полгода искал, но так и не нашел. С ума сходил, пару раз из дома сбега́л, от отчаяния к уличным гонкам пристрастился — только выкинуть из сердца Рябову так и не смог.