***
Зачем они попёрлись туда, на другую сторону пруда, Жека теперь
уже и не помнил. Там работала лодочная станция и ещё, кажется,
захудалое летнее кафе — но без денег там делать нечего, а денег у
них с собой не было. Скорее всего, они собирались попинать мяч —
круглый у них как раз имелся, Жека везде возил его с собой
закреплённым на багажнике, как раз для таких случаев. Они знали там
одно место, где торчали на пустыре одинокие футбольные ворота —
можно было встать с двух сторон и сыграть в игру, где нужно
попадать в перекладину или крестовину — кажется, это называлось
«тысяча».
Но ни до вкопанных тех неизвестно кем и для чего ворот, ни до
лодочной станции с кафешкой доехать уже Жеки с Воробьём не
получилось. Потому что на границе обустроенной территории, на
широкой и местами вытоптанной поляне, расположилась изрядная группа
цыганского народа, пёстрая и разновозрастная. Тут бы друзьям, лишь
только заметили они опасное это явление, развернуться и дать оттуда
дёру со всех педалей. Но задним умом все гении, тогда же они
подумали: а, проскочим!
Однако «а, проскочить» не вышло. Едва завидев двух
велосипедистов, цыганская чумазая малышня высыпала на дорогу.
Друзья затормозили и попробовали это объехать, но велики просто
увязли в траве и в толпе мелких, которых было человек десять.
— Дай прокатиться! — уцепились в Жекин руль сразу двое, и велик,
бренча пустым бидоном, повалился в травяные заросли.
Не успел Жека опомниться, как его «Салют», отбросив с него бидон
и отвязав бамбуковые колена удочек, уже куда-то катили: двое вели
велосипед за руль, двое умудрились уместиться на багажнике (один
при этом держал Жекин мяч), а самый мелкий верещал и волочился
сандалиями по земле, ухватившись за сиденье. Остальные бежали
следом. Возле Жеки и Воробья остались трое. Тот, что был постарше
(он выглядел Жекиным с Воробьём ровесником), шагнул к велосипеду
Воробья:
— Дай тоже прокатиться.
Насупленный Воробей отодвинул руль от загребущих рук.
— Не дам. Не могу, это не мой.
Цыганчонок что-то вякал и настаивал, но Воробей вцепился в свою
ценность насмерть, и чернявые ребята неохотно отступили. Они
побрели туда, где их товарищи мучили Жекин «Салют».
Взрослые, что расположились вокруг расстеленного на траве
покрывала с питьём и закусками, на проделки своих мелких не
обращали никакого внимания. Потом, когда те стали уже кататься, и
увешанный чумазой оравой велик едва не въехал в сидящих, один из
взрослых внимание обратил. Коренастый, поросший со всех сторон
густым волосом мужик в грязных джинсах и шлёпанцах подозвал
старшего из пацанов и что-то сказал ему по-своему. Пацан зыркнул на
Жеку с Воробьём, потом отобрал у мелких сородичей Жекин велик и
стал нарезать на нём широкие круги около поляны. Малышня гонялась
за ним, кто с рёвом или плачем, кто со смехом, кто с криками
неопределённой эмоциональной окрашенности. А мужик тем временем
отобрал у мелких Жекин мяч, и тут же на поляне затеялась диковатая
игра, в которой от футбола было не много, зато в ней участвовали
при случае даже женщины.