Она протянула мне кружку. Она была тёплой, почти горячей. Я
чувствовал исходящее от неё тепло, и оно контрастировало с
прохладным воздухом в палате. Голод пока не ощущался, но была
сильная жажда и всепоглощающая слабость.
Женщина ждала. Её взгляд был пронзительным и не предвещал ничего
хорошего.
Мысли роились в голове, как встревоженный улей. Какого хрена тут
происходит?! Это было первое, что пробилось сквозь пелену слабости.
Женщина, княжич, ректор... слова были чужими, декорациями в
абсурдном спектакле. Так... я сплю что ли? Я попытался найти в
происходящем хоть намёк на нереальность, на ту зыбкость, что
присуща снам. Но нет, не похоже. Колючая простыня, холодный взгляд
женщины, горький пар, поднимающийся от кружки — всё было абсолютно,
пугающе реальным.
Я на автомате поднёс горячую кружку к губам. Тепло от керамики
согревало пальцы. Но в самый последний момент, когда я уже
собирался сделать глоток, в мозгу вспыхнула ядовитая мысль: А что,
если это не лекарство? Может, меня тут держат уже давно, а эти
отвары и делают меня таким слабым, послушным... слабоумным?
Эта мысль была как удар ледяной воды. Она отрезвила и заставила
действовать.
Я остановился, опустил кружку и посмотрел женщине прямо в глаза.
Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно, хотя он и получился
немного хриплым от долгого молчания.
— Спасибо, мне уже лучше. Я, пожалуй, откажусь.
Я протянул ей кружку обратно.
Женщина не шелохнулась. Она не взяла кружку. Её брови едва
заметно сошлись на переносице, а в глазах мелькнуло что-то похожее
на холодное недоумение. Она словно смотрела на диковинное
насекомое, которое вдруг начало вести себя непредсказуемо.
Не дожидаясь её ответа, я, опираясь на свободную руку, с усилием
сел на кровати. Это простое действие стоило мне огромных трудов.
Голова тут же закружилась, мир на мгновение качнулся, и в ушах
зазвенело. Я зажмурился, пережидая приступ дурноты. Ватные ноги
коснулись ледяного каменного пола, и по телу пробежала дрожь. Я был
одет в длинную, до колен, белую рубаху из грубого полотна.
Женщина наконец нарушила молчание. Её голос стал ещё более
жёстким, в нём зазвенели стальные нотки.
— Княжич, не валяйте дурака. Ваше эфирное тело едва не распалось.
Приказ лекаря Матвеева был предельно ясен. Вы должны выпить отвар
для стабилизации.