«Саранча» и Хотару направлялись к
главным воротам. Там тоже всё не слава Богу ещё было. Колючку
натянули, из брёвен укреплённый коридор, и из башен – пулемёты, но
лишним не будет! Атаман распорядился, что «Детины» и «Змеи» пока
останутся в глубине крепости. Слишком они здоровые, так-то их надо
бы в сторонку от крепости перебазировать, на специальную площадку
для тяжей. А то ка-ак пульнут ракетой куда не туда – своих положат.
Но несмотря на всё усердие строительных бригад, полностью полосу
отчуждения восстановить не удалось. Поэтому пока так. Зато, если
кто прорвётся, подмогнут пулемётами. Экипажи ТБШ морщились и
пытались возражать, что мол, «да они, да ни в жисть...», но ракеты
– они такие штуки, с точностью у них не очень...
А мы с Айко выдвигались на самый
пропускной пункт. К дедам.
Самое для меня странное, что та
женская рота тоже занимала место по «боевому». Дамочки вытребовали
себе место на стене крепости. Они «тоже собирались исполнять свой
долг перед Родиной», как пафосно заявила княжна Острожская. Атаман
поставил их на участок с самой высокой стеной, укрепил, аж
четырьмя(!) пулемётами, и мы все искренне надеялись, что этого
хватит. Таки ж они оборотницы все или как? Вот, «не болит голова у
дятла!» А у нас с этими дамочками – болела! И никакие пожертвования
причиняемую ими нервозность перевесить не могли.
Во-от.
Прискакали мы на КПП, а там уже всё
готово. Батяня из верхнего этажа бойницы высунулся, махнул мне
рукой призывая к вниманию и крикнул:
– Илюха, твою мать, светлость, ты,
главное, под клинки и пулемёты не лезь!
– Какие ещё клинки? Вы чего, со
зверьми в рукопашную собираетесь биться?
– Агась! – Из дверей КПП вышли пятеро
старых казаков. – Ты это... Коршун-младший, правда, дай шашками
помахать... А то с Турецкой не довелось нормально размяться!
Идущий впереди дядя Родя Бессонов
покачал в руках две шашки:
– Иех! Разряжаются тут быстро, но
часа на три должно хватить!
– Чего разряжаются? – я всё ещё не
мог понять, как казаки собираются?..
– Н-на! Н-на! – и у толстенного, в
мой охват, бревна появилось заострённое навершие.
– Это как, ядрёна колупайка?! – Я,
конечно, видел, что могут делать казаки шашками, но тут же – с
полметра сухой древесины!
– А вот так, твоя светлость! С
Туретчины привёз, ещё лет пятнадцать назад, с какого-то мамлюка
снял. Щас таких не делают.