Сумма действительно была приличная, это выходит пятьсот
пятьдесят тысяч энергоядер. Да, и стоимость этого поместья
действительно гораздо меньше, оно не плохое, но не стоит столько.
Ценность этих земель в другом, это вдеь стратегическая точка в
противостоянии Злобина и Диброва, а это оценить невозможно. Как
только Викентьевы её потеряют, у Диброва будет меньше возможностей
внезапно атаковать Злобина и дискредитировать его.
— Это всё, что вы можете предложить? — спросил я, вздернув
бровь.
Викентьев стиснул зубы и опустил глаза.
— Нет, у меня еще есть поместье в Братске. Оно тоже дорогое.
Ничуть не хуже, чем здесь. Земель, конечно, не столь много, но
территория знатная, есть где разгуляться, — он поднял на меня
глаза, будто ожидая, что я отвечу.
— Какая реальная рыночная стоимость этого поместья?
Семьсот-восемьсот рублей? — предположил я. Викентьев выдохнул, а я
продолжил: — Вы же сами прекрасно всё понимаете. У нашей с вами
войны не было никакого смысла. Я защищаю интересы своего рода, вы
потакаете интересом Диброва или Лисина, кого вы там покрываете. И
для них эти земли представляют огромную ценность, для господина
Злобина тоже. И ваше предложение, безусловно, выгодное, если бы мы
решали имущественные вопросы, — объяснял я ему, будто малому
ребёнку. — Но здесь ведь идет речь о судьбах людей, о судьбах всей
этой губернии. Неужто вы считаете, что это оценивается
деньгами?
Вопрос был риторический, но я умолк, будто ожидая ответа.
Безусловно, эти земли были лакомым кусочком, и я очень хотел бы
ими владеть, но за миллион двести можно купить себе что-то получше.
По крайней мере, можно решить массу своих проблем и не
привязываться к этой территоии. Есть о чем подумать. Осталось лишь
решить задачку трёх тел. Как получить хороший гешефт, при этом
удовлетворить все стороны и сделать это с максимальной выгодой для
себя?
Викентьев тем временем молчал. Я же достал магафон и набрал
номер Романа Михайловича.
— Роман Михайлович, — громко произнес я. — доброго вечера.
— Что там у тебя? — спросил Злобин усталым голосом. — Виктор
передавал, что у тебя жарко? Прорыв тварей?
— Это не главный вопрос на повестке, — произнес я. — Я тут сижу
в кабинете у барона Викентьева.
— Как? — воскликнул он. — Ты что проиграл войну? Когда они
успели?
— Роман Михайлович, не спешите судить. Пятнадцать минут назад
барон Викентьев подписал капитуляцию. Теперь обязан передать мне во
владение своё поместье, а также ряд предприятий.