И мы – всё ещё в бою. Раны пульсируют, дыхание тяжёлое. Но
двигаться надо. К отсеку с реактором. Или что у них вместо
него.
- Командир, – Шестой снова рядом. Его броня – выгоревшая, с
дырами. – Они не просто защищают. Они как будто держат линию
развязки. Что-то здесь – важнее их самих.
- Думаешь, мы идём не к ядру, а к командованию? – резко
повернулся. – Или к командиру?
Он не ответил.
Потому что впереди открылся проход.
За ним – пространство другое. Платформа. Полукруглый зал.
Полумрак и пульсация. Там – ещё трое врагов. Всё те же. Всё те же
лица, или их отсутствие. И высокая фигура – не в боевой броне, а в
длинном сегментном плаще.
На нагрудной пластине – те же руны, только выжженные глубоко, до
основания металла.
Мы только шагнули на платформу, как трое противников синхронно
отделились от стены. Не бросались, не кричали – двигались, как
машины, плавно, точно, в ритме, будто всё уже отрепетировано сотни
раз.
В голове мелькнуло: они не просто броня – они такой же пехотный
отряд, как и мы, только лучше. К тому же другой школы. Другой
войны.
- Контакт! – крикнул Шестой.
Выстрелы вспыхнули почти одновременно – но всё шло не так. Мы
били – они парировали. Щиты, встроенные в наручи, отводили пули.
Один из врагов откатился вбок, в то время как второй – двинулся
вперёд рывком, почти исчезнув с глаз.
- Пятый! – закричал кто-то.
Не успели. Один из чужих срезал Пятого снизу-вверх клинком,
который вышел из предплечья бронескафа. Без крика, без замаха.
Просто – чисто, эффективно, холодно, что само по себе много
говорило об уровне этого оружия. Пятый рухнул, броня развалилась,
внутренности вывалились наружу – запах железа, крови,
расплавленного пластика.
- Восемь! Спина!
Но и Восьмого не успели прикрыть. Один из противников вышел из
мёртвой зоны, разрезав воздух чем-то вроде энергетического дротика,
который свернул ему шею с одного попадания. Он упал, даже не
выронив автомат.
Я стрелял – до щелчка, пока индикатор не мигнул красным,
безысходным. Шестой бросил в проход последнюю фугаску, но она
только отбросила одного – не убила. Они стали быстрее. Хитрее.
Опаснее.
Они двигались слаженно, как одна машина. Трое в броне,
матово-чёрной, сегментной, с рунами вместо номеров, без
опознавательных знаков. Наступали с равной уверенностью, словно
каждое их движение давно прописано в инструкциях. Как будто не они,
а мы вторглись туда, где они уже сто раз оттачивали каждый угол,
каждую реакцию.