Да, такой запас будет приятной
добавкой к основной цели затеи Валена.
— Сына Наставницы обманывать на деньги
вообще плохая идея, — сказал Ратанг. — Но с чего ты так уверен, что
побьёшь Гелата? Сам же знаешь, что он уже практик, по каким
правилам ни дерись, у него преимущество. Опыта больше.
— Я уверен, потому что я прав, —
теперь, когда он лучше понимал этих двоих, несложно подобрать
ответ, который им понравится. — И потому я буду готовиться и
сражаться спокойно. А Гелат будет сражаться, чтобы отомстить мне за
то, что сам же втянул друга в свару. От этого в его сердце будут
изъяны, и он станет поддаваться чувствам в бою.
«К тому же, я узнал минимум одно
слепое место Гелата и готовлю ему кучу сюрпризов,» заметил Вален
про себя. «Но это звучит не так красиво.»
Ратанг молчал некоторое время. Видя,
что он ещё сомневается, Вален добавил, припомнив сегодняшние слова
Кантоса:
— Когда сражаешься с равным по цветам,
до конца уверенным в победе быть нельзя. А если станешь уверенным,
то тем вернее проиграешь. Но у меня будут хорошие шансы победить. А
у вас будут хорошие шансы умножить свои деньги. Так что
решайте.
Конечно, они согласились.
*****
Этой ночью снов не снилось. Открыв
глаза рано поутру и обдумывая события предыдущего дня, Вален вдруг
натолкнулся на странную мысль.
Секта Шести Печатей была суровым
местом. Кандидатов в ученики здесь просеивали мелким ситом,
беспощадно отбрасывая всех, кому не хватало таланта, ума и боевого
духа. Кровавые драки, жестокие состязания, учебные программы,
обещающие провал тем, кто не выйдет за их пределы…
Но по сравнению с ним лучшие из
будущих местных практиков выглядели мягкими людьми… то есть гуаями.
Цепляющимися за дурацкие принципы, когда это невыгодно. Пока им не
предъявишь убедительно звучащий предлог эти принципы отбросить.
Неумный человек счёл бы Нарлано с Ратангом лицемерами. Вален же
полагал их реакцию искренней, просто неумной, основанной на
предубеждениях, а не расчёте.
Но если те, кто уже почти прошёл через
суровый отбор Секты Шести Печатей, могли позволить себе такую
роскошь, как принципы — или предубеждения — то насколько же суровым
было место, в котором когда-то рос он, настоящий Вален? Место,
жизнь в котором заставляла его глядеть на учеников Секты Шести
Печатей как на наивных сопляков? Место, где воспитанники даже
матерей своих не знали, если судить по его первоначальным реакциям
на Араму?