– Не за что, сестра Арама, – Кайлео
отчего-то усмехнулся.
Лишь после этого она взглянула на
Валена:
– Идти можешь? Хорошо.
Пошли.
Солнце уже скрылось за горами,
западный горизонт быстро обращался из багрового в чёрный, а луна
ещё не взошла. Вален обнаружил, что это ему почти не мешает. Его
глаза сносно видели при свете разделяющей небосвод Небесной Реки и
выпавших из неё звёзд. Только мир стал из цветного чёрно-серым.
Свежий воздух умерил дурноту. Но страх не исчез. Страшно было
смотреть на… мать? Наставницу? Страшно было и отводить взгляд.
Пейзаж вокруг казался непривычным, чуждым, пугающим. Горы
вздымались как титанические нерукотворные колонны. Тропа, по
которой вела его Арама несколько раз проходила вдоль обрывов –
Вален всё ещё чувствовал себя не слишком хорошо и не решился
бросить даже взгляда вниз. Силуэты строений, поднимавшихся здесь и
там на плоских вершинах гор, или лепившихся к их крутым склонам,
были странными, слишком приземистыми. Для приносимых ночным
ветерком запахов он даже не знал слов.
В конце концов, Вален
сконцентрировался на тропе под своими ногами – и на собственных
мыслях. Мысли не утешали. Он чувствовал, что не должен был быть
здесь. Он чувствовал, что не должен был быть таким. Он чувствовал,
что опасность для жизни сохраняется. И в голове его непрерывным
речитативом звучало пророчество о надвигающемся конце
света.
«Когда снизойдёт последний
архидемон…»
Был ли он действительно из существ,
которых Кайлео называл архидемонами? Сложно сказать. Внутренние
ощущения указывали, что скорее да. А разум возражал: разве получили
бы архидемоны своё грозное название, если б начинали свою жизнь
такими же беспомощными и беспамятными, как он?
Вален стиснул руку в кулак, так что
ногти едва не вонзились в ладонь. Надо смотреть на вещи позитивнее!
Он жив. Он сохраняет ясность мышления. Он молод и в прекрасной
физической форме. Он избежал непосредственной опасности. Он сын
Наставницы, явно занимающей высокое положение. Разве этого мало?
Если своей нынешней ситуацией он обязан врагу, то враг
просчитался!
И враг ещё пожалеет о своём просчёте.
Вален найдёт его – даже если память не вернётся никогда. Ну а потом
уж можно будет подумать об архидемонах и вечном молчании – если вся
надпись не окажется просто злой выдумкой этого самого
врага.