Например, Артанне, моей нареченной сестре, которая уже вышла замуж и уехала из нашего дома в прошлом году, госпожа Иветта подарила именную карету с четверкой лошадей, когда Артанна сумела настолько влюбить в себя иностранного посла на одном из званых вечеров, что уже на следующий день он приехал к ней свататься.
Да, каждая из нас хотела услужить приемной матери еще и потому, что она являлась для нас примером. Для меня — точно. Да, я злилась на нее, иногда до красных звездочек в глазах, но все же она являлась для меня неоспоримым авторитетом.
Именно поэтому я научилась не совершать промахов. В любое занятие, будь то новомодный танец, который предстояло выучить к следующему балу, или урок истории, я впивалась зубами и ногтями, чтобы показать, что сумею. Что смогу. Что достойна носить фамилию иль Грасс!
В доме я была старшей среди воспитанниц, еще немного — и исполнится восемнадцать, Лиле и Маисе — по шестнадцать, Райнике — пятнадцать. Мили оказалась самой младшей.
Мне становилось жаль ее, когда я думала о том, сколько ей предстоит пережить, прежде чем она всему научится, но все же для нее это был единственный шанс получить настоящую жизнь, а не влачить жалкое существование на улице. Очень мало кто из приютских детей находил место в жизни. Благодаря госпоже иль Грасс мы свое нашли. Или, по крайней мере, находились на пути к этому.
В обеденный зал вошла служанка в строгом сером платье с накрахмаленным белым передником. Она безмолвно передала госпоже Марсе сложенный вдвое лист.
— Агнес, — посмотрела она на меня. — Когда закончится трапеза, госпожа иль Грасс желает видеть вас у себя в кабинете.
Я с достоинством кивнула, нисколько не ускорившись и продолжая аккуратно отправлять маленькие кусочки стейка в рот, хотя внутри вся всполошилась. Нечасто Иветта разговаривала с нами с глазу на глаз. О чем она хочет со мной поговорить? Я вся дрожала от нетерпения, но внешне продолжала завтракать с застывшей на лице благожелательной улыбкой, которая стала вариантом моей маски, за которой я прятала истинные эмоции, проживя в этом поместье почти треть жизни.
***
— Госпожа иль Грасс? Можно?
Я постучалась в дверь кабинета опекунши и, дождавшись ответа, вошла, плотно закрыв за собой дверь. Знала, что Иветта не любит, когда дверь хоть немного приоткрыта. Приемная мать всегда обращала наше внимание на то, что двери должны быть закрыты, а мы — очень осторожны, когда обсуждаем с кем бы то ни было что бы то ни было.