– Налим пропал! Может, вернёмся? – с
надеждой взглянул на нас Фродо, уровень 2. С
приснопамятным хоббитом его роднили разве что повышенная
волосатость да склонность к самоубийственным авантюрам. Во всём
остальном – типичный южанин. Один из двух выживших новичков,
увязавшихся следом за нами. Теперь, видимо, единственный.
Адам уже открыл было рот, надо
думать, для отповеди простодушному дураку, когда взмыленный
Налим, уровень 1 выскочил из-за деревьев и
обессиленно рухнул на мягкий торф. Под плохо подогнанной курткой
ходуном ходила тощая грудь. Выпучив от натуги глаза, игрок отчаянно
пытался продышаться. Худое, измождённое лицо и субтильное
телосложение бывалого узника Бухенвальда надёжно скрывали истинный
возраст, на вид же мужик казался выползшим из могилы кощеем.
Довелось бы заключать пари, ставить на подобную клячу я бы не стал.
И тем не менее он здесь, а значит, внешность обманчива.
Каждый из нас понимал, насколько
высоки ставки. Каждый выкладывался на полную, подгоняемый не
столько затихающими вдали криками кобольдов, сколько собственными
страхами, реальными или надуманными. Не могу знать, чего боялись
другие: летающих тварей, молний с небес, волчьих ям или коричной
лихорадки. Мне же не давало покоя только одно – невидимки.
Однако делиться своими опасениями я
благоразумно не стал, как не стал и упоминать, что одного невидимку
имел честь знать в лицо. Или в морду – не так уж важно. Ведь что мы
могли?.. Что я мог предпринять? Да ничего. Разве что
всегда оставаться начеку и отовсюду ждать нападения. Одним словом,
обычное моё состояние. А остальные... Говорят, убегая от медведя,
не обязательно бежать быстрее медведя. Достаточно бежать быстрее
всех остальных. Впрочем, страхи и опасения – это одно, а длинные
ноги есть длинные ноги. Оторвались! Кажется, я сказал это
вслух.
– Я бы на это особо не рассчитывал.
Что, если они идут по верхам? – Адам застыл на почтительном, а
главное, безопасном для нас обоих расстоянии, хмуро разглядывая
шляпки деревьев, загородившие «небосвод».
– Думал об этом, – отстранённо кивнул
я, увлечённый притихшим и покорно ждущим своей участи насекомым.
Светлячок походил на земного шмеля, покрытого
миниатюрными прозрачными чешуйками. Но только сверху. Брюшко же
топорщилось щёточкой тонких ворсинок, которыми трудолюбивое
насекомое и собирало на себя коричную пыльцу. В отличие от наших,
лакконский светляк сам по себе не светился. Утолив любопытство, я
отпустил радостно вспорхнувшего с ладони зверька и продолжил
рассуждать вслух: