— Выдерга она. И умную корчит. Скажи, Макс, а мужикам правда
нравятся рыжие? Ну… серьёзно?
Вспомнился анекдот о женской дружбе: Чтобы летом хорошо
выглядеть на пляже, Люся ещё с зимы начала откармливать свою лучшую
подругу Оксану.
— Всё, — глянул я на наручные часы. — Я побежал. Дел по
горло.
— Куда? Ты же на больничном.
— Больничный — не повод расслабляться. Когда Родина в опасности,
отдыхать некогда, — проговорил я с нарочитым пафосом и смылся с
кухни, пока Машка не начала допытываться про рыжих бобров.
Путь лежал в медсанчасть — надо было снова сыграть оловянного
несгибаемого солдатика. Походил роботом для убедительности,
покривился на спину — всё прошло гладко, больничный продлили без
лишних вопросов.
А оттуда — сразу на работу. Нужно выцепить мажора. Что-то он
подзаглох, а мне нужна инфа на Егорова. Я же пробить велел, а он
что — забил? Если так — взбодрю. А если не забил, как там теперь
говорят? Помогу «сформировать внутреннюю мотивацию». Ну-ну.
***
Чёрный седан премиум-класса мягко притормозил у одной из
новостроек в спальном районе. Из него первыми вышли двое охранников
в тёмных костюмах. Гарнитуры в ухе, морды кирпичом, недалекие, но
серьезные. Один — сразу в подъезд, второй остался снаружи,
осматривал двор, вращая бритой головой.
На площадке — пара ребятишек, мамашка с коляской да накачанный
тип в обтягивающей футболке выгуливал таксу. Взгляд охранника
задержался на нём. Подумал, поприглядывался. Слишком уж подчёркнута
фигура, слишком нарциссично выставлены мышцы — под одеждой спрятать
оружие проблематично. Значит, не угроза.
— Всё чисто, Герман Сильвестрович, — доложил вернувшийся из
подъезда.
Только после этого из машины выбрался сам Вальков. Медленно, как
человек, которому все и так обязаны. Недовольно поморщился на
солнце, будто оно светит без его ведома, одёрнул дорогой легкий
пиджак и направился к подъезду в окружении охраны.
Просторный лифт мягко принял всех троих и пополз вверх. Тишина,
только еле слышное глухое гудение. Дзинь. Двери разошлись на нужном
этаже. Вышли.
— Ждите здесь, — коротко бросил Вальков и кивнул на лестничную
площадку.
— Квартиру проверить? На всякий случай? — уточнил один из
охранников.
— Ты глухой?! — рявкнул Валет. — Ждать здесь!
Настроение у него было паршивое. Уже несколько дней его терзало
гнетущее чувство — будто за ним кто-то идёт. Не конкуренты, которых
он в девяностые гасил без колебаний. Не бывшие «пехотинцы», которых
потом кинул, когда уходил в тень, зачищая хвосты. Это было другое.
Он не мог толком объяснить — кто именно и зачем. Но нутром чуял: за
ним пришли. Кто-то, кто помнил. Кто-то, кто не простил. И почему-то
он был уверен — этот враг будет самым опасным. Самым упрямым. Самым
лютым.