А сегодня пришла, и у меня сработал тот механизм, с которым я жил двадцать лет.
И это есть та привычка, о которой говорят, что она вторая натура?
И нет.
Во мне нет желания сейчас выскакивать за Машей, хватать ее и возвращать. Дело не в этом.
Она не стала в одночасье чужой женщиной, с которой нас связывают только дочери.
Появилась в моем двухэтажном логове с джакузи и сауной и у меня сработал чуть ли не условный рефлекс “Жена пришла". Надо обнять, поцеловать и накормить, а то она уставшая какая-то. А потом самому поделиться о том, как у меня прошел день.”
Только вот она ушла.
Механизм в моей голове сработал, а теперь зубчики застряли. И поскрипывают растерянностью и недоумением.
И, может, виноват парфюм?
Тот самый, который она уже лет десять не меняет. Мягкий с нотками ириса и амбры. Ненавязчивый, не удушающий и с легким шлейфом. И он у меня четко ассоциируется с Машей.
И этот запах сейчас стоит в прихожей.
Маша ушла, но словно оставила в моей квартире неуловимую нить себя.
Поэтому я иду и открываю все окна на первом этаже квартиры нараспашку.
Накидываю на плечи халат и иду на кухню.
Складываю посуду в посудомойку.
После ищу в одном из шкафчиков чай, и пробивает от макушки до пят искрой злого недоумения.
Коробка черного чая, зеленого для особых случаев молчаливой медитации в тишине и пачка жасминового чая.
А я его не пью.
Его любит Маша.
И я помню, как я закинул эту коробку в корзину, как ее потом вытащил из пакета и поставил в ящик. Бездумно, на автомате.
— Да твою ж мать, — сжимаю переносицу.
Коробка жасминового чая летит в урну.
Минуту стою в гнетущей тишине и лезу во все шкафы, холодильники и вижу те же марки продуктов, что мы закупали с Машей.
Все то же самое. Тот же ассортимент в ящиках и шкафах.
Только к овощам и фруктам у меня нет претензий, однако я и их выбираю так, как вдолбила в мою голову моя бывшая жена.
Смешно.
Я и в супермаркет заглядываю в воскресенье. Это ведь день, когда едешь затариваться на неделю вперед.
Только вот вопрос.
Мне это сейчас нахрена?
Вот серьезно?
Допустим, мне важно создать для дочерей атмосферу домашнего уюта и стабильности. Папа живет неразнузданной жизнью холостяка, который кормит их едой из доставки.
У меня ведь тут тоже “мы дома”, а не в гостях на пару часов, поэтому в холодильник не должен быть пустым.