Дадли взвизгнул и, соскочив с софы, рванулся к вышедшей из
второй комнаты матери и спрятался за нее. Тетя Петунья в свою
очередь шагнула за спину дяди Вернона и пугливо пригнулась, словно
надеялась, что за мужем ее не будет видно. Гарри споткнулся,
ударился об пол коленом, запутался в одеяле, и на четвереньках
шустро пополз к тете. Если пригнуться за ее юбкой, а сверху
накинуть эту рванину, которой он укрывался, можно прикинуться
большим комком тряпок. Ну или чем-нибудь в этом роде.
Дядя Вернон издал какой-то странный звук, похожий на скрип, и
шагнул вперед.
— Я требую, чтобы вы немедленно покинули этот дом, сэр! — заявил
он. — Вы взломали дверь и вторглись в чужие владения!
— Да заткнись ты, Дурсль! А вот и наш Гарри!
Наш? Гарри охватила паника. Похоже, ветошью прикинуться не
получится.
Здоровенный, почти в два человеческих роста, косматый неопрятный
хмырь пугал мальчика до дрожи, до завязывающихся в узел
внутренностей. Гарри много чего боялся. Дадли с его бандой, собак,
велосипедистов, директора школы, дяди Вернона в плохом настроении,
но это были страхи привычные, знакомые. Понятные. Великан был
чужим, странным, необычным, и от этого был куда страшнее, чем
бульдоги тетушки Мардж.
— Ну что же ты, Гарри, — великан сделал два шага вперед и
протянул руку. Гарри почувствовал давление в груди. То самое, что
предвещало неприятности в виде исчезнувших стекол, синих волос или
непонятных прыжков на крышу школы. Великан наклонился. Гарри поднял
голову, поймал взгляд маленьких черных глазок, зажмурился и
заорал.
Раздался грохот. Потом хлопок. Потом в хижину ворвался ледяной
ветер, и закружил по комнате причудливую ругань дяди.
Гарри рискнул приоткрыть один глаз.
Великан исчез. Вместе с ним исчезла и сорванная с петель дверь,
зато на полу посреди комнаты валялся кокетливый розовый зонтик.
Тетя устало вздохнула и присела на софу.
— Придется ему все рассказать, Вернон. Они не отстанут. Будет
только хуже.
Дядя махнул рукой и снова принялся ощипывать усы.
— Рассказать мне? Что? – робко поинтересовался Гарри, открывая
второй глаз.
Дядя отчетливо заскрежетал зубами. Тетя скривилась, открыла рот,
но ее перебил панический вопль Дадли:
— Ма-ам! Пап! Лодку сорвало с привязи и унесло! Я не хочу
оставаться тут навсегда!
Гарри вздохнул и снова закрыл глаза. Определенно, это самый
отвратительный день рождения за всю его жизнь.