Потом эффект новизны прошел, эйфория схлынула, и Гарри
постепенно начал замечать ложку дегтя в свалившейся на него бочке
меда. И самой большой проблемой стало полное отсутствие возможности
уединиться. За годы жизни с Дурслями он привык, что хоть он и живет
в чулане, но это его чулан, и никто не зайдет туда, не плюхнется на
кровать и не начнет рассказывать очередную историю. В Хогвартсе с
его общими спальнями было сложнее, но там было много, очень много
людей, и Гарри постепенно научился искусству прятаться в толпе,
переключая внимание одних зануд на других, и наслаждаться
относительным покоем, пока они что-то между собой обсуждают. В
«Норе» же он постоянно был в поле чьего-нибудь зрения, и избежать
излишнего общения было просто невозможно.
Вторым раздражающим фактором был квиддич. Гарри с удовольствием
ходил на школьные матчи, где исправно болел за Гриффиндор, листал
журналы об игре, вечно разбросанные по школьной спальне и гостиной
факультета, и худо-бедно запомнил, кто где и на каком месте в
турнирной таблице. А вот физической формой он похвастать не мог, и
стремление Рона затащить его в игру два на два с близнецами
заставляло Гарри нервничать, поскольку первая же попытка полетать
закончилась весьма неприятно. В погоне за мячом Гарри заложил
слишком резкий вираж, после чего его пришлось снимать с яблони,
метлу вылавливать из пруда, а очки вся семья долго искала в
огороде. Очутившись на твердой земле, Гарри окончательно убедился в
том, что совершенно не хочет быть спортсменом. Но втолковать это
Рону у него никак не получалось. В ответ на все аргументы
однокурсник с размаху хлопал его по плечу и произносил что-нибудь
вроде:
— Да брось, Гарри, квиддич — это весело! Тебе просто нужно еще
раз попробовать!
После долгих попыток совместить несовместимое Гарри все же
удалось добиться полного комфорта. Устав носиться по округе,
засовывать в норы садовых гномов навозные бомбы и лазить по
деревьям, он прятался у Перси и лениво возил пером по пергаменту,
изображая выполнение летнего домашнего задания. А Рон, Фред и
Джордж в это время гонялись на метлах за бешеным снитчем, который
Гарри им торжественно вручил.
Перси хоть и был неимоверным занудой, зато отличался
несвойственным семье Уизли тихим поведением, и к концу лета Гарри
прижился в его комнате. Рыжий староста не заводил разговор первым,
но никогда не отказывался ответить на вопросы или объяснить
непонятное, так что все заданные эссе получились нужной длины, да и
в голове, как с удивлением понял Гарри, что-то да задержалось.