Когда я закончил, в сушилке повисла тишина. Погранцы сидели на
лавках и смотрели на меня так, будто бы я должен был продолжить
свою речь. Да только я передал им все слова, что хотел.
— Шамабад стоит, — внезапно и очень тихо проговорил Алим
Канджиев, сидя от меня дальше всех.
Слова его звучали так, будто бы он дал нам обещание. Обещание в
том, что Шамабад выстоит, что бы ни случилось.
— Стоит, — согласился вдруг Вася Уткин.
— Шамабад стоит, — кивнул ему Матузный.
— Шамабад стоит, — сказал Солодов тихо.
— Стоит наша застава, и будет стоять, — Матузный даже встал с
места, — вопреки всему. Даже вопреки тому, что какой-то до жути
вредный офицеришка будет тут свои законы устраивать! А мы все равно
будем по-старому! По-тарановски!
— Ну!
— Верно говорит!
— Так и будет!
Я слушал, как бойцы первого отделения обещают держаться друг
друга. Защищать друг друга, чтобы ни случилось, и перед лицом
любого, кто попытается им навредить.
Слушал и понимал, что Таран вчера вечером просил у меня
совершенно противоположного — не сопротивляться. Просил принять эти
новые изменения, которые придут вместе с новым начальником. Ведь он
считал. Нет, он «знал», что, что бы ни случилось, все будет
делаться «на благо».
А еще я понимал, что Мартынов, старший сержант, что вчера
покинул заставу, завещал своим бойцам совсем другое. Он завещал им
защищать друг друга, несмотря ни на что. Понимал, что бойцы,
доказавшие это единство делом уже давно, сегодня подкрепили свои
намерения еще и словом. Понимал, как капитально противоречат друг
другу последние заветы старшего лейтенанта Тарана и старшего
сержанта Мартынова.
«Шамабад вновь ждут сложные времена», — подумалось мне.
Ведь раньше, что бы ни случилось, Шамабад оставался единым перед
лицом трудностей и опасности. А сейчас, казалось мне, что станет он
разделяться. Разделяться внутри себя.
А это всегда самое страшное, когда дом внутри себя
разделяется.
«Ничего, сдюжу, — промелькнула у меня в голове мысль. — Сдюжу,
потому что знаю, какую сторону мне надлежит принять. Знаю, что
делать, чтобы дом наш устоял».
— Кто старший?! — крикнул Черепанов.
Мы с Алимом поставили пустые ведра себе под ноги.
— Приехали, что ли? — спросил Канджиев, поправляя повязку
загипсованной руки.
Сегодня мне надлежало идти в наряд во второй половине дня.