Времени подходило около десяти часов утра, и потому мы с
Канджиевым и еще несколькими свободными погранцами хлопотали по
заставскому хозяйству — поливали капусту, что росла на нашем
небольшом огородике.
Когда по дороге, что бежала у заставы, потянулись Шишиги,
везущие вновь прибывших на границу солдат, на Шамабаде стали
готовиться принимать новеньких.
И принимать их, и вводить в курс дела, насколько я понимал, все
еще обязан был Таран.
Начальник заставы не распространялся о том, когда же сложит с
себя полномочия и уедет на новое место. Тем не менее он постоянно
ходил напряженным. Будто бы «отсутствующим».
Казалось, телом Таран здесь, на Шамабаде, но умом далеко-далеко
— где-то в собственных мыслях.
— Видать, приехали, — сказал я.
Мы не слышали, как Черепанову ответили. Только то, что ответил
он:
— Добро. Заводи людей, старший сержант.
Он в сопровождении часового по заставе вошел во двор, а потом мы
пронаблюдали, как следом сквозь распахнутую калитку принялись
заходить вновь прибывшие солдаты.
Оказалось, их около пятнадцати человек. Из них трое младших
сержантов и сержантов, а также один старший, видать, новый комтех.
Остальные — солдаты, рядовые и ефрейторы.
— Становись! — скомандовал Черепанов, вытянувшийся перед ними по
струнке.
— А ведь когда-то и ты там стоял, Сашка, — разулыбался Алим,
наблюдая за тем, как вновь прибывшие выстраиваются в шеренгу —
совсем зеленый был.
— Говоришь так, будто на заставе родился, — обернулся я к
Алиму.
Канджиев вдруг погрустнел.
Я знал, что Канджиев уже давно «переслужил». Да только Таран
лично просил его остаться на Шамабаде. Другого такого стрелка, как
Алим, тут не было.
И пусть я и сам был не промах в работе с СВД, признавал, что,
каким-то чудом, Канджиев превосходил в этом деле даже меня. Талант.
Ничего не скажешь.
Помнил я, как Алиму хочется домой. Чувствовалось, что этот
немного странноватый, но честный человек испытывает немалую досаду,
немалую растерянность от того, что начальник заставы, лично
попросивший его пойти на сверхсрочную, теперь уходит с
Шамабада.
Да и что чувствовал сам Таран, я прекрасно представлял.
Как только я подумал о начальнике заставы, он в сопровождении
замбоя и зампалита Пуганькова вышел на сходни. Глянул на нас, но
ничего не сказал. Только поправил фуражку и пошел встречать вновь
прибывших.