Никто не ответил Алиму. Матузный только глянул на него с укором,
но тоже промолчал.
— А условия, меж тем, изменятся. Таран тут по-своему рулил, и
Лазарев рулить по-своему будет, — продолжал я. — И, как вы
понимаете, после того, что было вчера, у нас служба с новым
старлеем будет не сахар. Да только и это уже вопрос решенный.
Сделанного не воротишь.
— Вот я тоже думаю, — начал Матузный, оборачиваясь к своему
другу Солодову, — я тоже думаю, что не надо было их задерживать.
Верно, ведь говорю?
Солодов было кивнул, но осекся, когда я сказал:
— А я так не считаю. Если все отмотать назад, я бы, и зная
наперед, как все выйдет, снова задержал бы эту сладкую парочку.
Солодов, кажется, даже устыдился, когда услышал мои слова.
Матузный недовольно вздохнул, но промолчал.
— Но я собрал вас всех тут по другому поводу, — проговорил я. —
Собрал, потому что Витя Мартынов меня попросил.
В глазах пограничников заблестело любопытство. Кто-то, например
Алим, уставился на меня, словно ребенок на мультик. Матузный с
Солодовым даже нахмурились. Видимо, не зная, что ожидать.
— А все потому, что Витя хотел вам кое-что сказать, братцы, — я,
все это время стоявший у входа, уселся на лавку рядом с Малюгой. —
Сам он не успел. Знаете же, дембеля хоть и ждешь, а телеграмма все
равно приходит, когда не ожидаешь. Вот и не успел он сказать вам,
что хотел. Потому попросил меня.
Никто не перебивал меня. Никто ни о чем не спрашивал. Все
терпеливо ждали, что же я скажу дальше.
— А между тем Мартынов хотел сказать вам вот что, — продолжал я.
— Он сказал, что Шамабад – это не просто точка на карте, а наш Дом,
который мы построили потом, кровью и взаимовыручкой. Он просил нас
хранить этот дух. Не давать этому месту стать просто службой.
Просил держаться друг за друга, как братья. Помнить тех, кто был до
нас. Смотреть за молодыми. Чтобы мы дали им понять, за что тут
дерутся и умирают – не только за приказ, не только за Родину, но и
за этот клочок земли, который стал роднее, чем родной порог.
Погранцы слушали внимательно. Никто не решался вставить хоть
слово. Казалось, они старались уловить каждое слово, ведь за ними
стоял не кто-нибудь, а человек и командир, которого эти люди
уважали. Который в равной степени смело ходил с ними и в наряды, и
в бой.
— Но знаете, что мне Витя сказал передать вам главного? —
спросил я, не ожидая, в общем-то, ответа от парней. — Он сказал —
стоять друг за друга горой. Ведь Шамабад стоит, пока стоят люди,
кто его защищает. И сейчас идут времена, когда всем должно быть за
одно.