Я подобрал чашу и торопливо, так и не
одеваясь, побрёл к ручейку, отмывать её и себя. И лишь после
нескольких «подходов к снаряду» я рискнул одеться.
Впрочем, ещё два часа спустя всё
пришлось повторять. Только отмывал я теперь клепсидру. Уф-ф, теперь
декантировать осадок, промыть его несколько раз водой и можно идти
домой, сушить и взвешивать такой драгоценный сульфид
меди[2].
Пусть его и вышло чуть больше
половины килограмма, но мне для опытов хватит! Эх, сюда бы моих
учеников. Сил нет, как хоть перед кем-то хотелось похвастаться,
насколько элегантно я решил проблему создания герметичного прибора
на технологиях Древнего мира. И проблему работы с ядовитым и
вонючим реактивом, кстати, тоже.
Но здесь и сейчас оценить это было
некому. «Что ты там придумал, говоришь? Глупости! Делать надо, как
предки научили. А им придумывать ни к чему, они всё знают!»
***
— Кха! Кха! Кха! — надрывный кашель
рвал грудь на части. Тигран не мог поверить, что ночной холод снова
не убил его. И ведь не скажешь, что колхи специально издевались над
пленником. Нет, ему обеспечили довольно приличные условия в плену.
И даже сносно кормили. Но старость не позволяла прогнать болезнь
прочь. Раз за разом она шла на приступ, и каждый вечер, засыпая, он
не был уверен, что проснётся. Ого, а это что? Помимо традиционной
утренней лепёшки ему принесли приличный кусок сыра и миску горячей
гороховой похлёбки? Да это дар богов!
Правда, как часто бывает с
пленниками, к подарку примешивалась горечь — снова припёрся вождь
местного племени.
— Поешь, — дружелюбно предложил тот.
Говорил он с акцентом, но понятно. — Мы договорились с твоим
братом, тебя выкупают за три десятка добрых клинков!
Пленник от такой новости подавился
едой и снова зашёлся в сильнейшем кашле.
— Да от-х… Откуда у него? После
вашего набега от рода ничего ж не осталось! Ни людей, ни добра…
— Я просил шестьдесят! — как бы не
слыша вопроса, продолжил вождь. — Но брат у тебя упёртый. Тридцать,
говорит, или идите вместе с ним козе в трещину! Нету больше!
Полмесяца с ним спорим!
— Да у него и столько не может быть!
— горячо заверил Тигран.
— У него — не может. Но переговорщику
показали жетоны той ветви Еркадов, что в вашем Эрибуни живут, ниже
по Хураздану.
— Я ещё не выжил из ума от старости!
— проворчал старик. — И помню, как называется разделяющая наши
народы река