Меня Ма тоже пыталась учить
рукодельничать, но быстро бросила эту затею. Мои большущие красные
руки, ни дать ни взять клешни вареного семихвостого рака, пришиты
не тем местом и не способны на тонкую работу.
Но, вообще, я девка справная. И
готовить умею, и хлеба печь, и огород поднимать, что при нашей
погоде совсем не просто. Свекле и картошке проще сгнить в мокрой
земле, чем вырасти до съедобного состояния.
Поэтому Ма и не торопятся отдать меня
замуж. Хотя в дом сватью засылали уже несколько раз. И совсем даже
не о последних парнях шла речь. Один, Жолт, мне даже нравится. Мы с
ним на посиделках очень здорово вместе поем самые задушевные песни.
А еще он смеется заразительно и, в отличие от меня, грамоту знает.
От работы не отлынивает, ясное дело. Если бы я задумки другой в
себе не держала...
Что теперь со мной Ма сделают – лучше
не думать. Хотя, если по уму, мое решение будет только на пользу
семье. С тех пор как у Па испортилось зрение, у него много меньше
стало заказов на чеканки. И Ма с трудом сводят концы с концами.
А я здесь больше не могу. Мне каждую
ночь снится, как скрипит сахарно-белый снег под сапогами, шагают
королевские гвардейцы, и качаются на воде огромные парусные
корабли. А утром потом такая тоска накатывает. Так и с ума сойти
недолго.
– Из города, значит, выбраться
хочешь? – бородатый, непривычно смуглый, черноглазый Дaнник машет
корчмарю рукой.
Жители Милограда все как один с
кожей светлою, глазами серыми или голубыми. И мужчины лица
бреют.
Молча киваю, разглаживая оборки на
переднике. Дaнник – пожилой, ровесник Па, наверное. Лет тридцать
пять ему, а может, больше.
Губы у меня пересохли, щеки горят,
руки плохо слушаются.
Молоденькая девчонка, судя по всему,
дочка хозяина, ставит на стол две кружки пива, зыркает любопытным
глазом на меня и моего собеседника. Вот убила бы!
Я никогда раньше не была в корчме, не
пила спиртного и не разговаривала с незнакомыми мужчинами.
Храбро глотаю пенную, резко пахнущую
темную жидкость, лицо непроизвольно морщится. Ну и гадость.
Черноглазый Дaнник улыбается. Морщинки-трещинки разбегаются вокруг
глаз. Но вроде по-доброму улыбается, без брезгливости или
превосходства. А иначе я бы ему это пиво в морду... Нет, не посмела
бы.
Дaнник берет горячими пальцами меня
за подбородок, поднимает опущенную голову, смотрит в глаза.