– Как-то не по-людски все это у вас,
– то ли спрашивает, то ли утверждает он.
– Ну пожалуйста! Что вам стоит! –
по-моему, я сейчас разревусь. Вдруг ясно понимаю, что еще раз мне
уже не собраться с духом. Не утащить втихомолку из сундука нарядное
платье, не красться задворками, замирая от каждого шороха, к самой
дальней от дома корчме, не выяснять у хозяина, где сидят заезжие
купцы без красной ленты на воротнике камзола и, главное, не
спрашивать как можно тише, отчаянно при этом труся: «Можно сесть
рядом с тобой, Дaнник?»
И все вокруг прекрасно понимают, что
это значит.
– Просишь, значит... Не по-людски все
это в вашем городе. Не по-людски…
А что у нас по-людски? – вскидываю на
дядьку глаза, из которых сейчас брызнут слезы.
Дaнник откидывается на спинку стула,
складывает на груди руки и долго, задумчиво меня разглядывает. Чего
на меня глазеть, не жену ведь выбирает! Все у меня на месте. Как у
любой девки.
– Ну, раз решила... – Дaнник
поднимается, кидает на стол две монетки и ступает на противно
скрипящую лестницу на второй этаж.
И все в корчме слышат этот скрип. И
все, наверное, глядят в мою сторону.
Широкая кровать покрыта ярко-красным
атласным одеялом. Не могу отвести от него глаз. Стою посреди
комнаты, сложив руки под передником, и не знаю, что делать
дальше.
Я умею затопить печь, сварить суп,
даже дров нарубить...
Ничего-то я не умею, оказывается.
Дaнник подходит совсем близко. Теперь
я отчетливо слышу его хрипловатое дыхание. От мужчины пахнет чем-то
незнакомым, нездешним. Первым снегом, морской травой, желудевым
медом. Оказывается, он намного выше меня, каланчи пожарной. У нас в
Милограде мужики все больше невысокие. И женщины им под стать. Это
я неизвестно в кого такая уродилась. Упираюсь взглядом ему в грудь,
в расстегнутый ворот рубахи. На шее бьется голубая жилка.
Непослушными пальцами стягиваю
нарядный чепец с лентами, распускаю по плечам, по спине светлые
косы.
Дaнник осторожно гладит мои волосы,
затылок, шею.
– Как тебя хоть зовут?
– Ива, Ивка.
А меня Андор. Вот и познакомились.
Красивая ты, Ивка. Объявилась бы в нашем краю, сразу бы море
женихов сыскалось. Самых лучших. Ты бы из них долго выбирала.
– Нельзя мне в ваш край. И
вообще никуда нельзя.
Андор заводит руки за мою спину.
Летит на пол белый, туго накрахмаленный фартук без единого
пятнышка. Деревянные, гладкие как леденцы, пуговицы быстро
выскальзывают из петель. Платье спадает с плеч. Темные губы
дотрагиваются до моего лба, щеки, прижимаются к моим губам.