Глаза госпожи Соны блестели
лихорадочным, нездоровым блеском. За ней тянулся горьковатый,
смешанный с пылью шлейф беды. В карете шлейф не рассеялся, хлестал
по щекам, щемил сердце, не давал вздохнуть.
На губах у контезы застыла
вымуштрованная годами воспитания лукавая улыбка, но в глазах стояли
слезы.
– Госпожа Сона, – твердо сказал Мих,
не решившись, однако, взять контезу за руку, – что случилось?
Лукавая улыбка смялась, сморщились
нарумяненные губы, госпожа Сона уронила лицо в кружево перчаток и
разрыдалась.
Темные дорожки бежали вниз по бледным
щекам, пачкая жирной сажей тонкий шелк. Благородных дам учили с
детства не проявлять чувств на людях, но – прорвало плотину.
Слишком много мутной, горькой воды скопилось на душе.
Контеза, захлебываясь рыданиями,
начала рассказывать.
Когда Мих только отправился в
путешествие, все было так хорошо, так спокойно. Старый контез
больше не хворал, старшему сыну подобрали замечательную невесту,
красивую милую девушку из рода Ашерин. Младенец Мирикаль вырос в
здорового толстенького малыша и стал как две капли воды похож на
своего отца. А Родко, который благодаря волшебным пилюлям Миха
полностью поправился, стал такой красивый. Льняные кудри, синие
глаза, добрая улыбка.
Беда подкралась незаметно, прошуршала
змеиной кожей по пожухлой траве.
Сначала у Родко появился редкий сухой
кашель. Так, ничего особенного. И легкая потливость по ночам. У
кого не бывает. Контезе даже не сразу сообщили, не посчитали
достаточно важным. Когда же, наконец, доложили, она и не
озаботилась поначалу. Родко оставался румяным и подвижным
мальчиком. Лишь когда кашель стал сильнее, пригласила известного в
округе доктора. Тот долго выстукивал Родко спину и грудь, слушал
плоскими волосатыми ушами, как бъется сердце, нюхал желтые
мокроты.
И, как гром среди ясного неба: «Очень
сожалею, контеза. У вашего сына черная лихорадка».
И такой уютный, тщательно взлелеянный
мир разлетелся вдребезги, как дорогая античная ваза, оставляя после
себя груду ненужных, не имеющих никакой цены осколков.
Доктор прописал Родко отвары из трав
и посоветовал перебраться к морю. Теплый климат должен был
способствовать если не излечению, то хотя бы замедлению течения
болезни. Контез Вац немедля снял виллу в тихой долине у воды.
Перебрались туда из родового замка через месяц. Снова в доме
появились доктора, лекари, простые травники.