Сначала Родко вроде бы пошел на
поправку. Посвежели бледные щеки, кашель уже мучил его по утрам
гораздо меньше, появился аппетит.
А потом, очень быстро, все изменилось
к худшему.
Два раза покупали чеканки, но они не
помогли. Видно, была еще надежда на счастливое выздоровление. Но
теперь болезнь взялась за Родко всерьез. Мих сам все увидит. И,
может быть, сможет помочь.
Карета въехала в резные ворота. Двор
был тщательно выметен, по стенам вился мягкий плющ, на клумбах
росли яркие цветы. Обитатели виллы изо всех сил сопротивлялись
смерти.
Навстречу Миху уже спешил еще более
раздобревший контез Вац, вытирающий об обшлага камзола жирные
пальцы, еще более высохший, но не менее подвижный, старый контез
Жан, повзрослевший наследник титула, бонна с малышом на руках.
Сзади пугливо жалась невеста наследника – полная высокая девушка в
дорогом платье с глубоким вырезом. Особо не церемонясь, девушек
здесь выдавали замуж лет в четырнадцать, в лучших традициях
средневековья. У наследника уже начала пробиваться жиденькая пока
бородка – значит, скоро не миновать свадьбы.
Миха проводили в комнату Родко.
Бросив быстрый взгляд на бедного ребенка, который полусидел в
кровати обложенный подушками, прозрачного до синевы, с черными
кругами под запавшими глазами, услышав тяжелые хрипы при каждом
вымученном вздохе, Мих понял, что дела плохи. Очень плохи.
Мих ободряюще улыбнулся ребенку:
«Ничего, Родко, еще вместе на рыбалку пойдем!»
– Сначала наловим рыбы, а потом ты
проводишь меня к небесной лодке? – серьезно спросил мальчик.
Очень хотелось отвести глаза, но
этого-то Мих и не мог себе позволить. Добрый доктор Айболит должен
был внушать надежду.
– Что ты, дурачок. Я пришел тебя
лечить. Я – самый умный в мире лекарь. У меня много волшебных
снадобий. Давай, я тебя выслушаю и язык посмотрю. Скажи –
а-ааа.
Осмотр ничего утешительного не
принес. Судя по всему, туберкулез захватил большую часть обоих
легких. Родко оставалось жить совсем немного.
Об этом он и сказал контезу Вацу за
стаканом молодого яблочного сидра. Честно. Без обмана. Добавил еще:
«Нужна чеканка».
– Сам знаю, что нужна, – мрачно
вгрызся контез в гусиную ногу. – Но, как на зло, все Данники
куда-то исчезли. Мои люди прочесывают город уже третью неделю –
никаких следов. Ублюдочный город. Ублюдочное море. И люди здесь
ублюдочные. По мордам видно... Сону жалко. Ночами не спит.
Почернела вся. Ты точно ничего не можешь сделать, Мих?