– Есть немного, – поёжилась я.
– Надень, – он стянул с себя ветровку и, набросив мне на плечи, сел рядом.
Я подождала, когда он сам заговорит, но он молчал, изредка поправляя поленья длинным шестом. Его мы не жгли, используя каждый раз вместо кочерги.
– Егор… – толкнула его локтем в бок. – Ну, что ты молчишь? Это правда?
– Да, – еле слышно проговорил он.
– Но почему?! – вскочила я. Мне надо было видеть его глаза. – С чего ты это взял? Или ты разыгрываешь меня? – мой мозг отказывался верить. – Пойдём к родителям! Я уверена, они посмеются над тобой за эту чушь…
– Не надо к родителям! – воскликнул он, резко вставая. – Я им слово дал, что не скажу тебе.
– Слушай, заманали меня твои загадки! Или сам рассказывай, или я у них спрошу, но я должна знать, что происходит!... – мой голос, набрав высоту, сорвался. – Я что, неродная вам?! – откашлявшись, тихо спросила я. – Меня удочерили?
– Ну, напридумывала, фантазёрша, – у него вытянулось лицо.
– Так что тогда? Говори! – толкнула его в грудь в бешенстве. – Достало из тебя клещами всё тянуть! Слово он дал… Плевать мне на ваши договорённости за моей спиной! – я снова замахнулась на него, но он, перехватив, удержал меня за запястья, и, глядя в мои пылающие бешенством глаза, процедил:
– Это я не родной вам, поняла? Ты – родная, а я – нет!
– Но как так? Почему? – уставилась я на него в ожидании ответа.
Егор рассказал, что года три назад, когда приезжали крёстные, брат отца – Родион и Маргарита, жена его. Они разговаривали в беседке и не видели, что он в сарае. Обсуждали, что мама кормила его вместе со мной. Говорили про Ольгу, жалели, что не увидела, как сын растёт. Он понял, что мама его умерла в родах. Егор, конечно же, учинил родителям допрос с пристрастием. Где тогда была я, не знаю, но вспомнила, что Егор какое-то время был невыносим. Я подумала, что так его подростковое ЭГО формируется, и посмеивалась над ним цепляя.
– Как же ты это пережил? – спросила я, дрогнувшим голосом.
– С трудом, – я заметила, что костяшки кулаков его побелели от напряжения. – Натюша помогла. Она знала мою маму, рассказывала о ней… И мама сказала, что кормила меня вместе с тобой и любит одинаково. С отцом тоже поговорили… Батя тоже поддержал тогда мощно. Так что всё в прошлом…
Как Егор попал в нашу семью мне всё равно было неясно. Но тогда меня больше беспокоило то, что он мне не брат вовсе. Осознать такое требовалось время.