— Ваше высокопреосвященство, —
сказал я. — Я мог бы со своей стороны оказать услугу. А что, если
мы облегчим труд ваших переписчиков? Представьте машину… небольшую,
где на каждый рычажок нанесена своя буква. Нажимаешь — и молоточек
с литерой бьет через красящую ленту по бумаге, оставляя ровный,
четкий оттиск. Строка за строкой. Десятки, сотни одинаковых,
безупречных копий в день.
Глаза Яворского, человека книжного,
загорелись неподдельным интересом. Он мгновенно оценил масштаб
идеи.
— Станок… Печатный… — прошептал он.
— Вы и такое можете?
— Мы можем попробовать, — скромно
ответил я. — Для блага Церкви и просвещения.
Мы договорились. Я выходил из кельи
союзником одного из влиятельных людей в России после царя. Пока я
шел по гулким коридорам, мысль о печатной машинке уже разрасталась
в нечто большее. А что, если такие машины будут стоять и в
монастырях, и в каждой школе? Азбуки, учебники, книги… Тысячи,
миллионы экземпляров. Это ключ к поголовной грамотности, к России,
где умение читать не будет привилегией дворян и духовенства. Сам
того до конца не осознавая, я только что заложил фундамент для
самой важной революции — революции в умах.
Угроза со стороны Церкви миновала,
обернувшись своей противоположностью — мощной поддержкой.
После беседы с Яворским я направился
прямиком в свою Инженерную Канцелярию, размещенную в добротном
каменном доме неподалеку от Адмиралтейства.
Кстати, канцелярию возглавлял мой
первый заместитель, Леонтий Магницкий. С ним я не прогадал (правда
он, как и я, редко бывал здесь, Игнатовское забирало все свободное
время): его ум и въедливость были нужны здесь для пробивания
чиновничьих препон и закладки будущего. Именно он и стал главным
двигателем амбициозного социального проекта — «Палаты
привилегий».
Я застал его в кабинете, заваленном
свитками и прошениями. На обычно строгом лице Магницкого читалась
усталость, смешанная с мрачным удовлетворением.
— А, Петр Алексеич, — произнес он,
отрываясь от бумаг. — Весьма вовремя. Кажется, после двух недель
просеивания откровенного бреда мы наткнулись на первое рациональное
зерно.
Он пододвинул ко мне аккуратно
переписанную челобитную и большой лист с чертежами.
— Первые дни после объявления сюда
хлынул поток городских сумасшедших и аферистов. Мы выслушали про
вечные двигатели, способы превращения навоза в порох и проект
летающей лодки на гусиной тяге. Я уже начал думать, что вся затея —
пустая трата времени и денег. Но вот…