Галеры производили впечатление
солидности и основательности. Самолётик, тоже выпиленный из
древесины, трепещет при лёгком порыве ветра. Вместо досок и брёвен
здесь всего-навсего реечный каркас для полотна. Металлическими
выполнены лишь двигатель, моторама, стойки шасси и всякая мелочь
вроде тяг к органам управления и тонких проволочек, соединяющих
верхнее крыло с нижним. При запуске движка тряпично-реечная
конструкция начинает ходить ходуном и буквально грозит
развалиться.
Знаю, в Мировую войну сражались на
ещё более субтильных аэропланах. И также в курсе, что от
неисправностей и ошибок пилотов загублено душ и разломано машин
несравнимо больше, нежели от пуль и снарядов врага. Войны давно
нет, а каждую неделю зачитывают очередной циркуляр о снижении
аварийности и приводят свежие примеры. Вот, в какой-то бригаде
траву покрасили в нежный зелёный цвет к приезду начальства вместо
того чтобы скосить её. Она забилась между колесом и обтекателем
шасси, отчего аэроплан развернуло и перевернуло на пробежке.
Думаете, здесь хотя бы траву выкосили? Нет, порадовались, что у
наших И-15 нет обтекателя шасси.
Почему-то в этой странной машинке мне
понравился изгиб верхнего крыла, за него И-15 прозвали «Чайкой».
Закреплённый за мной истребитель, год простоявший на земле,
худо-бедно создан для неба. Облазив ястребка и выучив до последнего
винтика, я поклялся, что скорее угоню птичку, чем позволю ей
бесцельно сгнить.
За день до первого вылета мой техник
Шинкаренко опасливо запустил мотор. Ещё американский,
«Райт-Циклон». Плохо, что ресурса мало, и запчастей к нему – пшик.
Я прокатился по полю, слушая вибрацию фюзеляжа. Приказал поменять
свечи зажигания и снова проверить натяжение расчалок.
На следующее утро Подгорцев лично
заявился в палатку нашего эскулапа и огорчённо шевельнул усами. Мы
с Ванюшей здоровы на двести процентов и очень даже годны к
полёту.
- Не передумал?
- Никак нет, товарищ майор! Это – мой
воинский долг.
- Тогда слушай… - ветеран ВВС
посмотрел долго и грустно. Примерно так: откуда ты на мою голову
взялся, а вроде как раньше сидел под лавкой, бухал и не отсвечивал.
– Взлетаешь вторым. Держись метрах в ста, не ближе, но и не теряй.
Идём по кругу. На последнем развороте отпустишь меня метров на
двести. Не то на полосе рубанёшь винтом по хвосту. Понял?