«Скажи, паразит, ты нормально
понимаешь испанский, коль выяснил моё полное имя из болтовни с
Марией?»
«С пятого на десятое. Не врубился,
чего тебя к евреям занесло. Кстати, не находишь, что в нашем
положении оно – не самая актуальная проблема?»
Может быть. Но я горжусь собой. Вон
как заговорил напарник, витиевато даже. Когда вселился в него – был
сплошное полено советико, дубовое и сучковатое. Глядишь, из
комсомольца человека сделаю.
Интересно, когда меня обнаружат
коллеги Мёльдерса? Вроде поветлело. Смотрю на часы. Ай да крепкая
голова у военлёта Бутакова, меньше десяти минут в отключке. В
глубине ущелья вьётся неприятный дымок. Прости, «семёрочка», с поля
боя у Мадрида тебя вытащил, здесь – увы.
С трудом подтянул и собрал купол,
утрамбовав его в неаккуратный ком. Вовремя, с севера донеслось
характерное ж-ж-ж авиационного мотора, кто-то решил меня проведать.
Надеюсь, поверят, что пилото русо успешно отдал концы в обломках
биплана.
Что удивительно, только одна лодыжка
треснула. Можно сказать, целёхонек. Из инвентаря имеются «Маузер» с
запасным магазином, карта, НЗ и, строго говоря, на этом всё.
«Есть два варианта. Пешком сто десять
кэмэ. По скалам да ущельям двести наберутся. Мы во вражеском тылу,
подходящих документов нет, испанский язык с акцентом. Шансы близки
к нулю. Зато под боком аэродром, там заправленные «Фиаты». Можно
сказать, ждут».
«Хочешь, чтоб как у Степана – голову
оторвали?»
«А ты собрался жить вечно? – уел я
его как однажды Копец меня. – Боевую задачу выполнили, матчасть и
живую силу покрошили. Если сами вернёмся – это сверхплановая
премия, которую никто не обещал».
Скомячил плотнее парашют и понемногу
полез, аккуратно наступая на едва залеченную лодыжку. Его можно
было бы и кинуть, но отлёживаться на голых камнях – простите, я и
так натерпелся. Жалкие три километра с трудом преодолел за полдня,
убедившись, что выбраться на юг к республиканцам не смог бы.
Там нашёл выемку между валунами,
устроил лежбище, откуда рассмотрел аэродром. Зрение у военлёта
Бутакова соколиное, с другим в ВВС не берут. Интересно, сколько
Жуан Рохо запишет в рапорте уничтоженных машин? По-моему, в утиль
отправилось четыре загоревшихся. Остальных латают.
Не откладывая в долгий ящик, вражины
к вечеру похороны затеяли, пять тел накрыли флагами, если я
правильно разглядел. Может, от бомб, может – кого-то винтом в фарш
покромсал.