Крымов у меня виртуоз – жмёт на правильные кнопки безошибочно. Не знаю, где он овладел подобным искусством, но то, что он в любовных игрищах – бог, – даже не обговаривалось.
Правда, сравнивать не с чем. Мне было двадцать, ему – двадцать три, когда случился наш бурный роман. Не знаю уж, где он всему этому научился… Да и знать не хочу, не желаю. А Крымов был моим первым. И пока последним. И даже полтора года развода ничего не изменили. С моей стороны.
– Ты совсем с катушек съехала, Клар, – донеслось, словно с другой планеты. – Совсем берега потеряла. Ты что устроила, а?
– А ты? – гневно сверкнула я глазами. – А ты не устроил? И дня не прошло, как из моей постели вылез. Заметь: ты сам пришёл! Я тебя не звала!
Мне вообще хотелось его придушить. Сделать что-нибудь безумное.
Нет, я нормальная. И вообще адекватная. Но всё, что происходило между нами с Данилой, довело меня до срыва. И я ревнивая, да. Этого не скроешь, не спрячешь. Но я как-то ухитрялась все годы в замужестве запихивать этот недостаток поглубже. Пыталась мужу доверять.
И вообще мне обидно. Вчера, между прочим, был день нашего знакомства. Памятный декабрьский денёк. Снежный, прекрасный, самый лучший в моей жизни. А он и не вспомнил. Хоть я и надеялась, когда он неожиданно припёрся ко мне.
Он забывал о датах. Не помнил день нашей свадьбы. Пропускал дни рождения родных. Это при том, что он гений, и память у него прекрасная. А я всегда его покрывала. Считала его равнодушие милым недостатком. Кто без них? Все со своими тараканами. У Данилы – вот такой, откормленный и прикрытый по всем фронтам. Мной.
И всё это – обида, ревность, ярость – бурлило во мне диким коктейлем. Может, поэтому я снова кинулась на Крымова.
Реакция у него отличная – сжал мои запястья. Мощный капкан, сопротивление бесполезно. Особенно, если учесть, что у него метр восемьдесят девять, девяносто кэгэ, мускулы, пресс и отличная спортивная форма, а у меня метр шестьдесят два в прыжке, и физкультурой я не увлекалась никогда.
От отчаяния я применила ну совсем уж грязный приём: вонзила каблук в его элитную туфлю. Крымов зарычал.
– Ну, всё, Краля, тебе конец! – и вибрация его голоса проникла в каждую клетку моего тела.
А затем он меня поцеловал – яростно, почти жестоко. Губы его вытворяли неимоверное. То, что всегда обезоруживало и заставляло капитулировать.