Наследство с каждой минутой нравилось мне всё больше. Вот книжку
в библиотеку надо будет вернуть. Передам через Карпа Евстратовича.
А то нехорошо как-то библиотеки грабить.
Приборы тоже имелись, на другой половине лаборатории. Я туда
только глянул, и замутило сразу, потому что вон тот паук,
подобравший лапы, был почти точной копией уже виденного нами. И
крестовина имелась. И тонкие золочёные провода, скатанные
аккуратными клубочками. Из каждого выглядывала длинная игла.
- Это… - Мишка остановился и лампой поводил. Металл бликовал,
отражая свет. - Это ведь… похоже, да?
- Да.
А что тут ещё скажешь. Не просто похоже, а прямо копия вон.
Или прототип?
Но важно не это. Важно другое. Что он в подвале делает? Или
папенька ставил эксперименты… тут? Прямо вот тут? Нет. Это ж в
голове не укладывается… тут люди. Точнее там, наверху. Соседи. И
они бы заметили… что? Что кто-то тащит в подвал сопротивляющуюся
жертву? При этом демонически хохоча и рассказывая на всю улицу, что
станет с нею делать?
Вот-вот… если кого и доставляли, то тихо. Но… ведь кроме соседей
была матушка. И прислуга… ладно, матушка Савки боялась за себя и
сына. Она бы предпочла сделать вид, что ничего не знает и не
понимает. Прислуга? Та не жила постоянно. Можно было бы и тихую
ночь подобрать, когда прислуга к себе убралась. Но всё одно, без
помощи было не обойтись. Та же лестница вон, по ней и одному
спуститься тяжко, а с жертвой на горбу и вовсе…
Я потряс головой.
Хрень это всё. Но зато понятно, что папенька с Алхимиком как
минимум тесно связан. По крайней мере этой вот машиной. Кто её
придумал, когда… или по одним чертежам строили?
- Сав, - окликнул Мишка сдавленным голосом. И я обернулся. Надо
же, завис, похоже, в думах и не заметил, как братец отошёл. Он
стоял в дальнем углу, над огромным ящиком, крышку которого
придерживал одной рукой. А второй - лампу керосиновую.
Я подошёл.
Вот прям не хотелось, но подошёл, потому что Мишка в этот ящик
пялился. И вид у него был… ну такой… мрачный? Ошалевший?
Недоверчивый? Всё и сразу. От этого ящика хотя бы не воняло. Точнее
воняло, но не разлагающейся плотью, а миром кромешным. И запах этот
снова вызвал свербение в носу. И от него, от запаха, я
расчихался.
- Это… что? - спросил Мишка, хотя как по мне ответ был
очевиден.
- Кости, - я сунул руку внутрь и подхватил череп.