Тактик.2. - страница 18

Я попробовал кашу, навскидку не смог определить крупу, мне показалось, что гномы приправляют кашу чем-то острым и терпким, как дымный порох, зато вкусным и питательным.

Съев кашу (миску у меня без лишней вежливости, скорее очень по-свойски забрала одна из женщин-гномов), я попробовал гномий эль, от которого приятно зашумело в голове.

Пиво своё они варили с яркими травами, оно было не только крепким, но и насыщенными самим вкусом горных троп.

Сделав паузу, чтобы меня «не унесло», я понемногу попивал пиво, свыкаясь с его эффектом и внимательно наблюдал за гномами. Их быт был прост, даже суров, но исполнен какого-то внутреннего достоинства и спокойной уверенности. Они громко смеялись, оживлённо спорили, жестикулируя короткими, сильными руками, но во всём этом чувствовалась нерушимая клановая сплочённость. «Интересный народец, – подумал я, запивая кашу элем. – Упрямые, прагматичные, но, похоже, ценящие отвагу и взаимовыручку. Не самые плохие качества в этом мире».

Когда я почти закончил с кружкой, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу, а усталость начинает отступать, к нашему столу подошёл ещё один гном.

Он был заметно ниже ростом, чем Воррин или Брок, но широк в плечах, а его лицо и руки покрывали многочисленные старые шрамы – белёсые полосы, свидетели многих битв или тяжёлой работы в шахтах. Он долго, очень долго и пристально смотрел на меня, слегка наклонив голову, словно пытаясь что-то вспомнить. В его глазах, глубоко посаженных под нахмуренными бровями, медленно разгоралось узнавание. Затем они широко распахнулись от изумления, а борода, такая же густая, как у Воррина, но рыжеватая, мелко задрожала.

– Это… это ты! – воскликнул он, и его голос, поначалу тихий и неуверенный, дрогнул от внезапно нахлынувшего волнения. – Клянусь всеми самоцветами подгорного царства! Ты! Рыцарь из Ордена! Тот… тот, кто разбил нам кандалы на Золотом руднике Хеоррана!

Я от неожиданности поперхнулся элем.

В голове мгновенно пронеслись воспоминания: мрачные, сырые штольни, измождённые, покрытые грязью и каменной пылью фигуры рабов-гномов, их потухшие, полные безысходности глаза… И я, тогда ещё зелёный новобранец, только-только получивший под командование потрёпанную роту, принявший рискованное, почти безумное решение освободить их во время нападения других гномов.