— Сударь, простите Алексея Григорьевича, — мило улыбнувшись,
сказала Елизавета Петровна. — Осерчал он. Но есть чего! Вы
врываетесь ко мне, угрожаете… Но, я соглашусь. Коли доход поместья
будет не меньше, чем ранее — то беритесь! А что же третье?
— Покорнейше прошу продвигать меня по службе. У присутствующих
здесь господ, — я посмотрел в сторону Бестужева-Рюмина, — есть
влиятельные друзья. Господин Апраксин воно как в чинах шагает!
— Экий наглец! — усмехнулся будущий, но пока только лишь
потенциальный канцлер Российской империи Алексей Петрович
Бестужев-Рюмин.
Но я не обращал внимания ни на него, ни на почти не слышное
бормотание Разумовского. Я видел, как горели глаза Елизаветы. Я
чувствовал себя Гришкой Орловым, который с Екатериной, прозванной в
иной реальности Великой, вел себя аки мачо, этакий наглый жеребец.
И она долго прощала. Так как была в нем сила, он ее поставил на
престол.
Женщина чувствует сильного мужчину. Рассчитываю, что я теперь
достаточно силен, чтобы Елизавета испытала желание спрятаться за
мое плечо. Защищу ли? Вопрос, и связан он с желанием это
делать.
— А вы, Норов, возлюбите меня, как царевну. Коли потребуется
службу сослужить, то всё непременно сделаете требуемое, — выставила
свои условия Елизавета Петровна. — Тогда можем говорить и о том,
чтобы в службе преуспевали. Там за вас скажут, тут имя напомнят. Ну
и вы не робкий, геройский рыцарь. Еще покажете себя. Ведь я
права?
Я был готов к этому повороту. Прекрасно понимал, что просто лишь
нажимом, шантажом я добьюсь намного меньше, чем шантажом и
хитростью, обещаниями, которые буду выполнять, но лишь в угоду
собственному мнению. Я служу России! Точка! Кто будет править?
Важно, так как присяга для меня не пустой звук.
Сторону в будущих интригах у трона я не выбрал. Нет, есть выбор
по умолчанию. Я выбираю службу России, ну и возможности, чтобы моя
служба могла влиять на Отечество. Для этого, именно для этого мне
нужны чины и некоторая власть. А в остальном… Разберемся, надеюсь,
что время у меня есть.
Но было бы неплохо попробовать сыграть свою игру, не за кого-то
лично, но быть за всех. А вот силушки набраться и… Поживем еще,
посмотрим, как оно сложится.
— Верю, Ваше Высочество, что о чём бы вы ни попросили — всё
будет лишь на благо Отечества нашего, — сказал я. — А Отечеству я
служить рад.