* * *
Петербург
19 июня 1734 года
Лишь только кажущееся добродушным лицо, буквально исполосованный
морщинами лоб, пролысина и, в целом, редкие волосы… Это всё то, что
было видно мужчине, вошедшему в кабинет к одному из самых
влиятельных людей России.
Андрей Иванович Остерман часто уходил в себя, на некоторое время
задумываясь и создавая порой долгие, неудобные паузы в разговорах.
Конечно, лишь только с подчинёнными либо с людьми, которых он не
считал себе ровней. Подобное поведение в присутствии императрицы
или же высших сановников попросту недопустимо.
Вот и сейчаскабинет-министр, ведающий иностранными делами,
смотрел на вошедшего с некоторым недоумением. Остерман как раз
составлял свой рабочий план на ближайшую неделю. И всегда он это
делал лишь в гордом одиночестве, продумывая каждый шаг и
раскладывая все вероятные события по полочкам.
Но пришедший к нему молодой немецкий дворянин был послан графом
Рейнгольдом Лёвенвольде. И обер-гофмаршала, своего единственного
союзника по внутри дворцовым интригам, Остерману игнорировать было
не с руки. В конце концов, Андрею Ивановичу Остерману во многом
благодаря Лёвенвольде всё ещё удается быть на вершине власти,
несмотря на то, что граф Бирон спит и видит, как бы скинуть их
обоих.
— Что у вас? — на выдохе, даже не скрывая своего пренебрежения,
спрашивал Остерман.
Разговор, что удивительно, Андрей Иванович начал на русском
языке. Это граф Бирон уже четвёртый год учит русский язык, да всё
никак не отделается от жуткого акцента. Остерман же был более
способным к языкам, да и ко всему остальному, кроме, может быть, к
тому, чтобы получить доступ к телу императрицы.
Случись и такая оказия, и Остерман был бы еще и статным
красавцем, то Россия познала бы, возможно, самого совершенного
фаворита в своей истории, никем непотопляемого, никем не
убиваемого. Но ко всему этому мудрого изворотливого — царя всех
плутов.
— Можно говорить на немецком языке? — спрашивал вошедший, а
Остерман жестом показал, что он не против. — Я находился у
Петергофа, отслеживал тех, кто приезжал к государыне. По воле
своего господина это делал. И появился весьма любопытный
гвардеец.
Остерман сначала небрежно кивнул.
— Я знаю, что господин Бирон отлучался от матушки-государыни для
встречи какого-то гвардейца. Весьма вероятно, что и не гвардейца
вовсе, а тех реляций, что он везет. Герцог всегда старается
перехватить хорошие новости… Немудрено… — теперь хозяин кабинета
подобрался, понимая, что информация для него может быть важной. —
Продолжайте!