— К-кто вы? — голос предательски дрожал и звучал странно — выше
и мелодичнее, чем я привыкла. Даже мой собственный голос казался
чужим. — Г-где я?
Орчиха — теперь я могла различить женские черты в этом
чудовищном лице — презрительно оскалилась, показав целый ряд острых
зубов.
— Я Горха, смотрительница. А ты — в общине Саргота, человечка.
Единственный человек среди орков.
— О-орки? — нервный смех вырвался из моего горла помимо воли,
пока я со страхом разглядывала зеленокожее существо. — Такого
просто не может быть! Это какой-то розыгрыш? Маскарад? Я же в
больнице после аварии, правда? Правда?
Последние слова прозвучали почти умоляюще. Хотелось цепляться за
знакомую реальность, за понятный мир больниц и докторов.
Горха оскалилась ещё шире и прорычала что-то на непонятном мне
гортанном языке — звуки напоминали рычание разъярённого хищника. Я
тотчас вжалась в стену ещё сильнее, всерьёз опасаясь, что сейчас
меня просто сожрут живьём. Но орчиха лишь с грохотом схватила с
соседнего стола медный кувшин, наполнила глиняную кружку мутной
жидкостью и грубо протянула мне.
— Пей. Быстрее придёшь в себя, человечка.
Я с опаской взяла кружку дрожащими руками, стараясь не касаться
когтистых пальцев. Жидкость мутно-зелёного цвета пахла горькими
травами и чем-то ещё — земляным, незнакомым. Казалось чистым
безумием пить что-то, предложенное орком, но какой-то внутренний
голос, словно чужой, нашёптывал, что это поможет. Нерешительно
сделав маленький глоток, я поморщилась от едкой горечи, но сразу
почувствовала, как туман в голове начал понемногу рассеиваться, а
мысли становились яснее.
— Что это? — осторожно спросила, чувствуя, как первобытный страх
слегка притупляется, уступая место любопытству.
— Отвар из лечебных трав. Помогает при отравлении, — пояснила
Горха таким будничным тоном, словно говорила о погоде. — Ты Эмма,
кухарка общины Саргота.
— Что?! — я чуть не поперхнулась горьким отваром. — Какая ещё
Эмма? Меня зовут...
И тут я запнулась, словно споткнувшись о невидимую стену. Как
меня зовут? Имя крутилось на самом кончике языка, но ускользало,
словно мокрая рыба из рук. Я отчётливо помнила аварию, белые стены
больницы, запах лекарств, но собственное имя... оно растворилось в
тумане, как дым. Паника снова начала подниматься внутри меня
холодной волной.