— Что вы, мисс Карт, — наконец произносит он с неподдельным
возмущением. — У вас обычный ларингит, возможно, начинается
бронхит. Теплое питье и постельный режим. И через пару дней вы
будете как новенькая.
— Спасибо, — бормочу я, чувствуя себя немного глупо.
— Но церемонию, возможно, придется отложить на несколько дней, —
добавляет Дерк, убирая термометр.
— Это невозможно! — Гвен в ужасе хлопает себя по губам, будто
пытаясь поймать вырвавшиеся слова.
— Гвен, — голос Дерка превращается в низкое рычание. — Займись
своими обязанностями. Мистер Райт сам примет решение.
— Как скажете, — язвит она и выходит, громко хлопнув дверью.
Дерк вздыхает и поворачивается ко мне:
— Вам принесут горячий чай. Пейте как можно больше. И примите это,
— он достает из потертого кожаного чемоданчика блистер с
таблетками.
— Что это? — щурясь, пытаюсь разглядеть мелкие буквы на
упаковке.
Он переворачивает блистер, показывая мне название обычного
жаропонижающего.
— Поверьте, мисс Карт, — его голос неожиданно становится мягким, —
мы все искренне желаем вам счастья с Яном. Ни один оборотень в этой
общине не посмеет причинить вред невесте альфы. По крайней мере те,
кто хочет жить... или хотя бы умереть быстро.
Я моргаю, не понимая:
— О чем вы?
— Думаю, Ян сам все вам объяснит, — уклончиво отвечает он,
собирая свои вещи. — А сейчас отдыхайте.
Когда дверь за ним закрывается, я остаюсь одна, переваривая его
слова. В голове крутятся обрывки мыслей, а горло ноет тупой болью.
За окном ветер гонит по небу рваные облака, и я вдруг понимаю, что
попала в какую-то игру, правил которой не знаю.
Ян Райт.
Кабинет погружен в полумрак, но мне не нужен свет. Я знаю здесь
каждый уголок, каждую трещинку на дубовых панелях. Подхожу к окну,
прижав ладонь к холодному стеклу. За ним бушует метель, снежная
стена такая плотная, что кажется протяни руку, и она исчезнет по
локоть в этой белой мгле.
Губы сами собой сжимаются при мысли о том, что могло случиться с
той девчонкой, если бы я не нашел ее в лесу.
Дверь с треском распахивается, впуская в комнату поток света из
коридора.
— Господин Ян! — Гвен влетает, запыхавшись, ее волосы
растрепаны, а на щеках горит нездоровый румянец.
Я отворачиваюсь от окна, чувствуя, как в груди что-то
сжимается.
— Что случилось? — спрашиваю, и в глубине души шевелится
надежда: может, она передумала? Может, все это безумие наконец
закончится?