Да и дочка мельника, красавица Алёнка, ещё с прошлой весны никак не шла у Тура из головы. Русые косы, голубые глаза, а улыбка слаще мёда, что он когда-либо едал. Непременно нужно просватать Алёнку, пока кто-нибудь пошустрее этого не сделал, а то знает Тур здешних молодцев! Не успеешь оглянуться, уведут девицу прямо из-под носа!
Кое-кто поговаривал, что в деревне краше Алёнки только Настасья, дочка старосты, да Леська, чей дом стоял у границы Кряжистого леса, а может, и в самом лесу, Тур уже точно не мог припомнить. Но Настасья была уж больно взбалмошной и своенравной, а про Леську вообще нехорошие в деревне слухи ходили, и будь она хоть единственной девицей во всей округе, Тур не рискнул бы к ней свататься. А Алёнка была красивой и пригожей, да и душа у него к ней лежала.
«После праздников просватаю, а летом и свадебку сыграем», — рассуждал он про себя, пока брёл в морозной темноте.
Он уходил всё дальше от дома мельника, кутаясь в свой тулуп. Снег, что перестал сыпать с утра, теперь вновь летел в лицо и похрустывал под валенками. Нос и щёки покалывало от мороза. Ну и холодища!
До дома путь лежал неблизкий, предстояло пройти почти через всю деревню, а в такую паскудную погоду этот путь займёт куда больше времени, чем обычно. Вокруг не было ни души, и лишь собачий лай иногда доносился из-за деревянных заборов. Тур бросил взгляд на небо и диву дался. Когда он выходил со двора, тонкий серп месяца слабо подсвечивал, а теперь же словно куда подевался, и идти приходилось в непроглядной темноте.
Вдруг поблизости тихонечко так скрипнуло, будто отворилась калитка, а впереди, откуда ни возьмись, стал вырисовываться чёрный силуэт в человеческий рост. Тур пригляделся. И впрямь, там, в темноте, возле одного из домов кто-то стоял в длинном тулупе.
Расстояние между ними медленно сокращалось, и вот уже на Тура с красного лица смотрели хмурые глаза деревенского старосты Добрыни. Тур бросил взгляд на калитку, из которой староста только что вышел, и от неожиданности даже сбился с шага. Оказывается, Добрыня приходил в дом молоденькой вдовы Крижаны, муж которой потонул в нынешнем году на праздник Ивана Купалы. Бабка Гайтанка всё трепалась, что его мавки за собой под воду утянули, да только Тур в это не верил.
Тур прищурился.
И чего это старосте понадобилось здесь в такой поздний час? Может, случилось что? А что же могло случиться? Вроде дрова для Крижаны мужики запасли ещё загодя, да и по хозяйству ей помогали, кто чем мог. Оно и понятно. Ведь Крижану её покойный Милован привёз в Тихую вьялицу издалека, а как потонул, так больше никого у неё здесь и не осталось. Детей-то они прижить не успели. Всего полгода как женаты были.