– Точно ливанет скоро! – протянул Макар. Ветер посвежел, небо уже подзатянуло серыми облаками. Втянул воздух подольше, чтоб и изнутри подостыть, тут – ножом под ребро. Неожиданно, аж закашлялся. Уж где не ждал подставы, так здесь. Поднял голову от работы, озираясь.
«Где? Точно знаю, что рядом где-то».
И правда – она. Во-он бредет с той стороны поселка. Мы-то ребятам дом построили на расчищенной делянке, от нашего, главного сруба прилично идти, минут пятнадцать легким шагом. Борясь с желанием бросить все к чертям и нестись навстречу, как ждавший весь день хозяйку пес, сглотнул, вернувшись к балясине. Хоть руки займу, раз мысли заняты дурью этой. Какой-там! Не слушаются. Стамеска соскальзывает, как у вчерашнего школяра. И запах ее ветром так и бьется в самую рожу. Прикрыв глаза размял пятерней шею, вздохнул, поднялся и, прихватив футболку, пошел-таки навстречу, попутно одеваясь.
– Доброе утро, Мария. Как спалось? – как ей платье простое идет, будто сама Лада спустилась на нашу грешную землю. Снизошла до непутевых детей своих.
Скользнул быстрым взглядом, заметил, что заколола волосы шпилькой и, каюсь, не сдержал улыбки. Понимаю, что выбора у нее не было особо, а греет душу, весенним солнцем, что не побрезговала подарком. Да какой подарок. Всем ведь сразу ясно, откуда безделушка эта в ее волосах. Пока запах свой на ней не оставил, хоть такое клеймо пусть носит.
– Хорошо, спасибо, - а в глаза не смотрит. С чего бы? – Это вы...
–Ты.
– Я нашла на тумбочке… - тянется рукой к шпильке, держащей расслабленный, растрепанный пучок.
Стиснул зубы до скрежета, стараясь не думать, кто уже успел с утра разлохматить ей волосы. «Чьи руки путались в светлых прядях? Кто дышал ею, закатывая от удовольствия глаза?»
Дернувшись, кадык пропускает шумно скользящий по глотке ком слюны.
– Раньше незамужние девушки волосы в одну косу сплетали, знаешь? Обязательно из трех прядей. Верили, что это символ триединства мира, – прочистив горло, наконец осознаю, что она там говорит.
Довольно трудно думать, когда запах ее сладковатый, с легкой горчинкой майского зверобоя лезет в нос, липнет к коже, и вязкая жижа в голове не дает разобрать звуки, падающие с завораживающих губ. Вижу, как шевелятся, а смысл сказанного просто не проникает в сознание. Поэтому продолжаю рассказывать: