Криминалист повернулся к своим бумагам, а опер заметил стоящий
на шкафу гранёный стакан и переставил его за микроскоп, чтобы
Кацман его не увидел.
— Вот ты морда, — Седов поставил на стол пакет. — Не без повода,
конечно, но повод — крепкая ведомственная взаимопомощь. Ты же
старый аксакал, Миша, а у нас — пацаны работают, нихрена не знают,
ничё не умеют. Подскажи по старой дружбе, а я вот — смотри!
Он поставил на стол бутылку коньяка.
— Меня ещё отец учил, — Кацман уставился на неё. — Миша, говорил
он, не надо быть самым умным и самым полезным, никогда не доводи
ситуацию до того, чтобы стать незаменимым. В колхозе больше всех
работала лошадь, но председателем она так и не стала. Вот и ты
будешь пахать, как лошадь. А я вот его не послушался, вот ко мне со
всего города и идут в любое время дня и ночи. Но в такие моменты, —
он взял бутылку коньяка и постучал по ней ногтем, — я бываю рад,
что полезен. Ну и что у тебя?
— Да смотри, изъяли тут, — Седов достал из пакета самопал. — У
нас парнишка работает, но он ноет — экспертизу надо, да в главк
отправлять, так, мол, не скажу. А вот ты посмотри своим намётанным
взглядом, подскажи — эта байда может стрелять или нет?
Самопал этот — самоделка, выточенный токарем для ограбления
сберкассы, которое так и не удалось. Крайне грубая работа, больше
напоминающая обрезок водопроводной трубы с деревянной рукояткой,
чем оружие. Он лежал у Седова на всякий случай, и вот этот случай
настал.
— Ты сам сказать не можешь? — Кацман с укоризной посмотрел на
него.
— Да могу… да законы эти новые, об оружии, мать их, — опер начал
загибать пальцы, — УК новый. Вообще, это светит на статью?
— Эх, ну смотри, какая очередь. На неделю минимум.
Криминалист наклонился и выдвинул ящик стола. Внутри лежали
ножи, от небольших китайских выкидух и складничков до здоровенного
тесака с ручкой, перемотанной изолентой. Ещё была граната с
открученным запалом, сам запал, что валялся рядом, и два пистолета.
Один похож на ПМ, но надпись гласила, что это ИЖ-79, и ТТ с биркой.
Вот он-то и нужен.
— Этот не только проверить, — Кацман ткнул в тэтэшник, — этот
ещё отстреливать надо, завтра причём. Торопят наши опера, вообще
сегодня вечером хотели. А я его даже в руках ещё не крутил, некогда
всё.
— А кто такой смелый, что тебя торопит? — спросил Седов.