Нас с детства учили тому, что любое неповиновение Императору карается жестокими муками, в том числе руками его преданных псов Ше’ру. Поэтому единицы помогали бунтовщикам сеять Хаос в нашей Империи, а те, кто попадались на подобном, становились жертвами подобных публичных казней.
Ше’ру умели делать свою работу. Карая бунтовщиков в назидание остальным, они навевали страх на всех эккхе в Империи.
Я поморщилась от удара хлыста, прорезавшего воздух. Тихий стон боли сорвался с потрескавшихся губ мятежника и с ветром пронёсся по площади.
Гул толпы стал тише, когда к помосту направился высокий мужчина в плаще Ше’ру. Он был в разы крупнее и опаснее всех элитных воинов в отряде вместе взятых. Его фигура излучала власть, уверенность и силу.
Лица мужчины я не видела из-за покрывающего голову капюшона, но в народе тут же тихо зашептались. «Верховный баргат[1] Шаян собственной персоной…», «Снова устроил публичную казнь в назидание мятежникам…», «Несущий волю Императора…».
Я ещё никогда не видела верховного баргата лично — только слышала о нём. Из всех Ше’ру он был самым жестоким, опасным и изощрённым в поимке и истязании мятежников. А ещё именно он сейчас управлял академией Лармар, куда забрали Ромуса: после трагичной гибели предыдущего генерала, он занял этот пост как сильнейших из всех драконьих всадников, какие были за всю историю Империи.
Верховный баргат медленной и тяжёлой поступью подошёл к мятежникам, прикованным к столбам. Когда он поднял руку, на площади повисла мёртвая тишина.
Всё живое боялось этого мужчину. Даже младенцы на руках матерей затихли, словно чувствуя идущую от него смертельную угрозу. Верховный баргат придерживался главного принципа в своих делах, что всегда приносил ему победу: любой может быть мятежником и поддерживать Таллас. Каждый эккхе был под подозрением Шаяна, ведь доверял он только своим Ше’ру и Императору. Поэтому никто не стремился привлекать внимание этого мужчины, зная, что он запросто может вынюхать что угодно и в следующий раз у столба окажешься ты.
Внутри меня всё похолодело от одного взгляда на фигуру верховного баргата. Таллас поддерживал идею возрождения Сумрачного двора фейри из пепла, ища возможности снять проклятие, лежащее на мёртвых землях. В Шерруввии любая капля родства с тёмными фейри — смертельный приговор. Поговаривали, что верховный баргат умел вычислять потомков фейри. То есть меня.