Она протянула руку, осторожно провела пальчиками по моему плечу,
словно убирая невидимые пылинки, а затем развернулась и вошла во
двор, оставив меня наедине с этой мыслью. Воля... Ну что ж. Спорить
не буду.
Захар и Прошка почтительно топтались на месте, не лезли со своей
заботой. Наверное, поняли, что за короткими, вроде бы обычными
фразами Антонины Митрофановны скрывалось нечто важное. И оно там действительно
было.
Совершенно случайно я
узнал имя одного из главных действующих лиц грядущей войны. Это
куда важнее унижения какого-то Орлова, потому как в свете
предстоящих событий мне нужно понимать, на кого можно делать
ставки.
– Ну что застыли?
–Я, обернувшись,
посмотрел на слуг, которые всем своим видом демонстрировали
отсутствие интереса к нашей беседе с Антониной. Выходило у них,
прямо, скажем, хреновенько. – Займитесь, что ли делом. А то ходите
за мной след в след. Так можно и несварение получить. Куда не гляну
– то один, то второй, а то и сразу оба.
Высказавшись, я направился к дому. Хозяйка уже скрылась за
дверью и мне, если честно, вдруг подумалось, а не пригласить ли ее
этим вечером на просмотр звезд. Ночь, тихий ветерок, бутылочка
вина... Однако, с романтичными планами пришлось притормозить.
Сначала был ужин. В отличие от полуденного обеда, он оказался
лёгким и изысканным. На белоснежной скатерти не обнаружилось
жирного гуся или многослойной кулебяки. Вместо этого на фарфоровых
тарелках подали запечённых до золотистой корочки перепелов, а стол
украшали разнообразные закуски: тарелочка с солёными рыжиками,
мочёные яблоки, вазочка с густым мёдом. В центре стола уже пыхтел,
готовясь к чаепитию, пузатый самовар. Несомненно, в еде здесь знают
толк.
Атмосфера была скорее интимной, чем праздничной, и это
располагало к неспешной беседе, которую я планировал завершить тем
самым приглашением на прогулку.
— Вы очень изменились, Пётр Алексеевич, — заметила Антонина, с
лёгкой насмешкой наблюдая, с каким аппетитом я ем. — Прежний вы и
от перепелов бы отказались, сказав, что предпочитаете дичи
«что-нибудь более утончённое из французской кухни».
— Скажем так, — ответил я, расправившись с птицей и намазывая
мёд на румяную ватрушку, — Решил, жизнь слишком коротка, чтобы
отказываться от... простых удовольствий. Они зачастую самые
искренние. Как вы относитесь к искренности, душа моя?