— Андрей Андреевич, а как расценивать получение взятки от
британских политиков и капиталистов? — как бы безразлично
поинтересовался Леонид Ильич. — Это ведь измена Родине!
— Да вы не понимаете, Леонид Ильич! Горбачев только что был у
меня, он искренне раскаивается. Говорит, что карточку ему дали,
чтобы протестировать возможности такого метода платежей. Дело в
том, что наличность во всем мире выходит из оборота, а у нас, к
сожалению, до сих пор рассчитываются бумажными деньгами. А
безналичный оборот — это наше будущее. Советский Союз отстает,
причем отстает очень сильно в этом вопросе. Михаил Сергеевич и
ухватился за возможность протестировать, а может быть потом даже
скопировать и внедрить в Союзе безналичное обращение на основе
пластиковых карт. А вы сейчас за инициативу его наказать
хотите?!
— Андрей Андреевич, даже если Горбачев провел эксперимент, даже
если он провел его на себе, почему не задекларировал ценности?
Почему не отчитался в посольстве о полученных подарках? Мне тут
сообщили, что Горбачев даже хотел провести все это дипломатической
почтой, но в личных целях. Вы же понимаете, как все это дело дурно
пахнет, — Леонид Ильич говорил все так же мягко, но в голосе уже
проскальзывали стальные нотки.
— Не предусмотрел, ошибся, кается. Но как только ошибку осознал
— немедленно все задекларировал. И сдал государству. Может быть вы
его все-таки выслушаете?
Громыко сбавил обороты, голос его становился тише и спокойнее.
Он подумал: «Что-то я разгорячился. Надо поосторожнее с этим
вопросом», а вслух сказал:
— Я же не прошу его хвалить, но дать возможность оправдаться мы
обязаны. Если мы будем после каждой провокации расстреливать наших
товарищей, это будет неправильно.
— О каких расстрелах вы говорите, Андрей Андреевич? — Леонид
Ильич удивленно поднял брови. — О чем вы? А выслушать… Да, конечно,
выслушаю. На Политбюро. И решение коллегиально примем.
«Вот и посмотрим, кто как себя поведет на Политбюро, — думал
Леонид Ильич. — И отмечу, кто будет заступаться за Горбачева. Уже
исходя из этого сделаю выводы».
Прочитав эти мысли Генсека, я не без удовлетворения понял, что
Горбачеву уже не отмазаться. Даже высокие покровители не помогут.
Настоящих репрессий, конечно же, не будет, но скорее всего после
заседания Политбюро может освободиться несколько кресел, или я не
знаю Брежнева.