Не спрашивая меня, Зевс продолжает свое наказание. Ласково проводит по складочкам, кружит вокруг клитора, размазывая влагу, как будто доказывает, что я действительно теку по нему. Его умелые пальцы меняют скорость, проникают внутрь. Сначала едва ощутимо, затем немного глубже. Я зажимаюсь, пытаюсь свести ноги и помешать ему. Но снова получаю шлепок. Никогда не испытывая таких ощущений, я плавлюсь, словно плыву в неземной эйфории. Как бы я ни старалась, но сдаюсь перед напором лютого бандита и отпускаю себя.
Пульсация между ног усиливалась, я уже не могу ей сопротивляться. В какой-то момент она становится на столько невыносимой, что я начинаю в голос стонать.
— Рустам, — впиваюсь ногтями в его руку, которая кружит по возбужденному клитору.
— Да, Кроха. Если бы ты знала, как я хочу тебя и каких трудов мне стоит себя сдерживать.
— Кончай, — как будто я ждала именно его приказа, отданного грубым голосом. Тело, сведенное сладкой порочной судорогой, разлетается на атомы, и в глазах вспыхивают фейерверки. Пальцы хищника ослабляют хватку не шее. Я падаю на стол, все еще подрагивая. Мой первый оргазм украл бандит, которого я боюсь и ненавижу всем сердцем.
— Мне больше не интересно, — прошептав на ухо, Зевс отстраняется, и мне становится жутко холодно до мерзких ледяных мурашек.
Резко поднимаюсь, желая высказать все, что думаю о самодовольном ублюдке. Мне послышалось, или он действительно меня сейчас послал?
— Зачем ты заставил пройти меня через унижения, если сразу знал, что не поможешь? — мы сцепляемся намертво взглядами.
— Кроха, оргазм — это не унижение. Это удовольствие. Тебе же понравилось. Я сам чуть не кончил от твоих сладких стонов.
— Да пошел ты! — выкрикиваю дрожащими губами, потому что трясет от гнева.
— Не плюй в колодец, а то вдруг напиться придется, — он громко смеется, так что мне хочется его придушить.
Трясущимися руками поднимаю трусы, не сразу нахожу платье. Ругаю себя последними словами. Безумно стыдно. Нельзя так играть с человеком. Я не кукла и не игрушка, которую, если и сломаешь, можно починить, а меня нет.
— Ненавижу тебя, — кричу в сердцах, а Зевс, прикурив сигарету, вальяжно восседает на кресле. На мои горькие слезы ему наплевать.
Монстр, безжалостное чудовище. Ему доставляет удовольствие, когда он унижает меня. Садист.