— Чего?
Мелкая смотрит на Вета снизу вверх, заторможенно моргая. Прямо на глазах краснеет и жутко смущается, вытягивая рукава. Рыже-синие пряди у лица и нарисованные черные точки под нижними веками делают ее похожей на инопланетянку.
— Слушай, Кир, я хотел спросить, ты русиш сделала?
— А… Да.
Нахмурившись, наблюдаю за Ветом. Не могу понять, что за хрень он задумал.
— Дашь списать? — просит у Киры вполне будничным тоном. — Пожалуйста.
— Конечно…
Кира снимает с плеча рюкзак. Чтобы найти тетрадь, ей приходится вытащить оттуда сиди-плеер – круглый, раритетный. Слышу, что играет у Файфер в “ушах” и подвисаю.
“Звезда по имени Солнце”
Ловлю ноздрями ее ягодный запах.
Никогда бы не подумал, что эта Недомальвина, пахнущая клубникой, слушает Цоя.
Присматриваюсь к ней повнимательнее, пока девчонка перебирает тетради и учебники. Губы кусает, сдувает волосы с лица – так торопится угодить Вету.
— Вот… нашла, — с заметным облегчением на лице Кира протягивает ему тетрадь. — Только у меня почерк непонятный.
— Да разберусь.
Бросив тетрадь на подоконник, Петушаров достает свою, щелкает ручкой и с умным видом что-то пишет.
— А здесь что? — тормозит на первой же строке.
Кира вынуждена подойти ближе и встать рядом с Ветом.
— Эм… Каменистыми отрогами…
— Та-а-ак… — тянет Вет, записывая. — У тебя реально непонятный почерк. А тут что?
— И эти два цвета, слагаясь, дали во мне в виде равнодействующей, как мне кажется, блестящую идею¹, — диктует Кира.
— Подожди, не так быстро… — бубнит Петухов, не успевая за ней. — Дали во мне…
— Равнодействующей…
Пока она диктует вдвое медленнее, Вет заводит левую руку ей за спину, опускает на уровень бедер и делает вид, что мацает ее за задницу.
Все, кто наблюдают его тупую выходку – такие же тупицы, начинают угорать.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не пнуть Вета в сустав, опасаюсь, что задену девчонку.
— Хорош, — жестко толкаю носком ботинка его в щиколотку.
— А? Что? — ему блестяще удается изобразить непонимание.
Кира тоже оглядывается, но Вет успевает отдернуть руку. Все снова смеются. Даже Ушакова, блядь.
Я поднимаю глаза к потолку.
Клянусь, это не класс, а собрание имбецилов.
По большому счету, так и есть – сборище. В прошлом году всех, кто остался в десятом, раскидали по трем профилям. Мы, “вэшки”, типа, в общеобразовательном классе, и в параллели негласно – аутсайдеры.