Не стал ей объяснять, что у меня с Николаем клятва крови и он
уже давно член моего рода, пусть и неофициально. Эта информация ещё
пригодится в будущем, держать в неведении противника всегда
полезно.
— Хорошо, — вытащил иголки одну за другой, аккуратно, чтобы не
повредить кожу больше необходимого.
Катя резко вдохнула, словно вынырнула из-под воды, и начала
падать, её колени подогнулись. Подхватил под руки, не давая упасть
на грязную мостовую.
— Тише! Платье испачкаешь. А оно красивое, — произнёс с лёгкой
усмешкой, поддерживая девушку, пока она приходила в себя. — Не то
что видел тебя только в мужской форме и голой.
Руднева смутилась. Отвела взгляд и чуть покраснела — необычная
реакция для той, кто держит себя в руках в любой ситуации. Её щёки
порозовели, а губы сжались в тонкую линию, словно она пыталась
подавить какую-то эмоцию — стыд, злость или что-то ещё.
— И... — шмыгнул носом, позволяя ей восстановить равновесие. —
Когда будешь следить, делай это как-то профессионально. А то Коля
тебя заметит, и много вопросов возникнет.
Отпустил девушку, удостоверившись, что она может стоять
самостоятельно, и направился к столику. Катя осталась в переулке,
провожая меня взглядом, в котором читалась сложная смесь эмоций —
уважение, страх, возмущение и что-то ещё, чему я не мог дать
определение.
Вернувшись в кафе, обнаружил, что атмосфера за столом стала ещё
более оживлённой. Кто-то уже успел опрокинуть пару стаканчиков
местного самогона, кто-то вытащил колоду карт, а Костёв,
раскрасневшийся и возбуждённый, продолжал что-то рассказывать,
активно жестикулируя.
Мы просидели, наверное, часа три. Хозяин кафе лично следил за
тем, чтобы наши тарелки не пустели, а стаканы не осушались. Я ел и
общался с ребятами, слушая их истории, делясь своими, ощущая то
редкое чувство товарищества, которое возникает между людьми,
прошедшими через бой вместе.
У этого перекуса было много целей. Я правда соскучился по
ребятам — простым, честным, готовым пойти за мной в огонь и воду.
Они были частью моего плана, но со временем стали чем-то большим —
людьми, которых я действительно ценил.
Народ Енисейска видел своего спасителя среди обычных людей — это
тоже было важно. Не надменный аристократ в недоступном особняке, а
человек, который сидит в той же кафешке, что и они, ест ту же еду,
смеётся над теми же шутками. Ко мне постоянно подходили жители
города. То кланялись, то жали руку, то просто стояли рядом, не
решаясь заговорить, но желая быть поближе к «герою». Поэтому так
долго и вышло. Каждый хотел выразить благодарность, каждый хотел
хоть на мгновение почувствовать себя причастным к чему-то
большему.