Мать была маленькой, хрупкой женщиной с добрым, усталым лицом и
руками, изъеденными стиркой и работой. Её седые волосы собраны в
тугой пучок, а на шее виднелся потёртый платок, который она нервно
теребила пальцами. Несмотря на возраст и нелёгкую жизнь, в её карих
глазах светилась та же искренность и прямота, что и у сына.
Они стояли в дверях, не решаясь войти, пока Коля не подтолкнул
их вперёд.
— Смелее, батюшка, матушка, — подбодрил он. — Это и есть граф
Магинский, мой командир и, — Костёв запнулся, подбирая слово, — мой
покровитель.
Я поднялся из-за стола и направился к ним, чувствуя на себе
десятки взглядов. Всё кафе наблюдало за этой сценой. Старики
склонились в неуклюжих поклонах — слишком низких, почти касаясь
лбами пола.
— Иван Николаевич Костёв, ваше сиятельство, — представился отец,
не поднимая глаз. Голос его был глухим, с характерным деревенским
говором. — Отец Николая нашего. А это Анна Петровна, жёнка моя.
— Нижайший поклон, господин граф, — добавила женщина, голос её
дрожал от волнения. — Благодетель вы наш...
Я быстро подошёл к ним, коснулся плеч обоих, побуждая
выпрямиться:
— Встаньте, пожалуйста. Не нужно таких поклонов.
Они неуверенно выпрямились, но глаза по-прежнему держали
опущенными, как и положено простолюдинам перед аристократом. Я
протянул руку старику:
— Рад познакомиться, Иван Николаевич!
Мужчина замер, не веря своим глазам. Аристократ, граф хочет
пожать руку? Такого в его жизни ещё не случалось. Его мозолистая
ладонь неуверенно коснулась моей, и я крепко сжал её, демонстрируя
уважение.
— И с вами, Анна Петровна, — повернулся к женщине, слегка кивнув
с тем почтением, с которым обращался бы к даме своего круга.
Я видел, как изумление расплывается по их лицам. Старики
переглянулись, не понимая, как себя вести. Коля, стоявший за их
спинами, выглядел одновременно гордым и смущённым.
— Прошу, присаживайтесь, — указал я на стол, где мои люди уже
подвинулись, освобождая места. — Хозяин! — позвал трактирщика. —
Лучшего угощения для уважаемых гостей!
Владелец кафе тут же засуетился, отдавая распоряжения. Через
минуту на столе появились свежие тарелки, стаканы, новые блюда —
самое лучшее, что было на кухне.
Старики сели на краешки стульев, явно чувствуя себя не в своей
тарелке. Они сидели ровно, боясь сделать неправильное движение.
Анна Петровна украдкой вытерла набежавшую слезу уголком платка.