Учитель. Назад в СССР-5 - страница 20

Шрифт
Интервал


— Не в этот раз, Василий Дмитриевич. Оксана Игоревна диагноз подтвердила. Лежит Баринова в стационаре под ее присмотром.

— Кто лежит? — переспросил Борода.

— Лиза лежит, гостья моя, невеста бывшая.

— Ты мне вот чего скажи, Егор Александрович, — задумчиво прищурившись, начал Степан Григорьевич. — Вот невеста… была и вся вышла… как там получилось-то? Чего не поделили?

— Жизнь, получается, не поделили, — помолчав какое-то время, выдал я.

— Серьезное заявление, — хмыкнул Митрич.

— Какое есть, Василий Дмитриевич. А если серьезно, мужик он мужиком всегда должен оставаться, а не комнатной собачкой, которая по науськиванию хозяйки гавкает, на кого укажут, и ластится, к кому прикажут.

— Даже так, — Степан Григорьевич покачал головой. — Тут ты все верно сказал, Егор Александрыч. Мужик — он надёжа и опора. Бабе только дай волю, враз на шею сядет. Глаза ладошками своими шаловливыми прикроет и давай командовать вовсю.

— Я вот чего скажу, Григорич. Перво-наперво в семье уважение должно быть, — заявил Митрич. — Штоб, значит, и муж жену того, уважал, и жена мужа уважала. И прилюдно ни-ни… ни в жисть заругать там, или неуважительное слово сказать.

— Кому? — не понял завхоз.

— Так мужу жеж, кому еще? — удивился дядь Вася. — Ты, Егор Ляксандрыч, в корень зри.

— Не слушай ты его, Егор Александрыч, его Маша в ежовых рукавицах держит. А туда же, в корень зри, — хмыкнул завхоз.

— Ты помолчи, Григорич! И держит. Меня, ежели не держать, так я знаешь чего? — возмутился Митрич.

— И чего? Ну, чего? — подначил товарища Степан Григорьевич.

— А того! По бабам пойду! И пить начну! Маня, она все правильно делает со мной, может, оно по другому и нельзя. Куда я без Манечки своей? То-то же! — Митрич протяжно вздохнул, покрутил головой и продолжил. — Так вот слушай, чего скажу, Егор Ляксандрыч. Эта твоя, фифа столичная… верно ты мыслишь, не пара она тебя. Понагляделся я, понаслушался…. Бабу, ее воспитывать надобно. Твою так и вовсе пороть… глядишь ума наберется.

— Поздно пороть, Митрич, — хмыкнул завхоз. — Взрослая уже.

— И то верно. Батя, поди, и не порол ни разу? — утончил у меня дядь Вася.

— Вот этого не знаю. Думаю, нет. Бить детей оно вроде как нехорошо, с педагогической точки зрения, — пояснил я.

— Кто сказал? А, ну, вам учителям, оно, конечно, виднее. Но вот скажи мне, Григорич, тебя батя порол? — воззвал к другу Василий Дмитриевич.