— В этом я как раз не уверен, — пробормотал староста. — Были пару звоночков от соседей… теперь можно бы и проверить, когда мать встанет, да и я чуток оклемаюсь… Василь, что ты говорил о неслучайности? Подобные случаи по уезду уже были? Отвечай! Только не темни, умоляю, мне сейчас плевать на твою секретность!
— Петрович, да я всей душой, но полной картины сам не знаю. Начальство аж из самого губернского центра приезжало. А теперь-то и вовсе меня со свету сживут… Мда-с, не первое убийство у нас за два месяца. Третье! На прошлую полную луну два тела нашли. С разницей в три дня. Мы не связали сперва. Ничего похожего на то, что тут у вас… Свят, свят, страх какой, на куски разрубить… вот зверь-то! Одна девка задушена, другая будто бы о камни разбилась или утонула — с высокого моста в реку упала. Или столкнули. Главное, мы сперва про безумца подумали — известно, кто на девок охотится? А тут одна — невинная девица, правда, обрученная, жених был, сговор уже семья провела, кольцами обменялись… А другая, тоже молодая, но замужем, полгода назад дитё родила. Одета она была как замужняя, понимаешь, косой не мотала, юбкой короткой не щеголяла, чем убивца-то приманила? Скромная, красоты особой не было…
— Не томи, при чем тут мой сын? Он знал этих жертв? — рявкнул староста.
— Тише, тише, Петрович, придержи язык… В нём-то всё и дело. В языке, то есть. Лекарь наш сказал, девка задушена, хотел проверить, язык у нее прикушен ли — знаешь, как бывает. А языка-то нет! Отрезан подчистую. И насилия никакого, следов борьбе не было. Просто напали сзади да убили. Я не знал, как и доклад писать, какие версии выдвигать, убийство-то непростое. А тут второе тело нашли. По всему выходит несчастный случай… а языка опять нет. Тут уж и я, и начальство за голову схватились. Шутка ли! Ритуальные убийства пошли. Колдовством пахнет! А теперь сам скажи, как думаешь, что я проверял, когда увидел тело твоего сына?
— Ну? — глаза старосты налились кровью, жилы на лбу набухли, словно вот-вот лопнут. — Есть или нет?
— Нет языка. Зачем их убийца отбирает, куда девает — ума не приложу. Не силён я в сатанизме и колдовстве… а разобраться придётся. Нам только ещё жертв не хватало!
— Дозвольте, господин урядник, мне слово молвить, — в дверях стоял пасечник Юхим.
— Заснула? — спросил староста. — Давай к столу. Что знаешь, говори!