— Само собой, нету, — совершенно не удивилась Степановна. — И не найдут! Язык давно уж где-то зарыт, чтобы Левко не выдал убивцу…
— А я так думаю, несколько их было, — авторитетно заявила Никитична. — И главная у них — девка. Отомстить хотела, видать, было за что. Чую, женский это почерк. Больно жестоко для мужской мести.
— Вот я говорю, глупая ты, Никитична. Все ведь знают, кто убивец, и почему языка нет. Болтал Левко много и кого последнего поминал? Двоедушника Марко! Ночью Левка убили? Ночью, когда все спят… Примета верная.
— Как вам не стыдно такое говорить, — не выдержала Орина. Красавица была тут же с семьей и слышала бабьи сплетни. — Марко тут ни при чем!
— Ага, ага, будто не знаем, чего ты двоедушника защищаешь, — мигом спелись спорщицы. — Сох он по тебе сколько лет! Всё детство за тобой бегал, а ты его только жалела. Вот и сейчас жалеешь! Сами ведь говорили, Левко недобро высказывался о двоедушнике. Дрались они разве мало? Так теперь вот убил…
— С чего вы взяли, что это Марко? Никто его не видел, мало ли что Левко говорил?
— Говорил, да больше не скажет. За слова ему язык вырвали! Так сама подумай, о ком он говорил перед смертью? Двоедушники тем и прокляты, что когда один спит, другой ходит во сне и может творить что угодно!
— Значит, это всё равно был не Марко, — упрямо пробормотала Орина и пошла прочь. А соседи ещё обсуждали, куда делся отрезанный язык.
— Закопали где-то, что сложного? — недоумевали молодые. Степановна трагично закатила глаза:
— Чему вас только учат! Ещё скажите, собаки съели! Так мы бы уже сейчас имя убийцы слышали в каждом лае! А если зарыть под корнями дерева, шелест листьев выдаст, у реки — вода разболтает. Трава прорастет, коза или корова ее съедят…
— …и мычать в суде будут как свидетели? — ухмыльнулся местный пьяница Григор.
— Если ума нет, Гриня, лучше молчал бы! Коза или корова молоко дают, не знал? Да ты молока лет сорок не пил… Кто его выпьет, тотчас имя убийцы узнает. Ну так, где надёжно язык схоронить?
— Сжечь? — предположил один из приятелей, кто был вчера с Левком.
— Пепел ещё лучше прорастает, он почву удобряет, — возразили ему.
— Сжечь и смешать с освященной солью, чтобы не проросло, — выдала секрет Степановна, страшно гордая тем, что никто, кроме нее не знал ответа. Но слушатели были уверены: тот, кто убил Левка и отрезал ему язык, отлично знал, что делать, чтобы тайна не выплыла наружу. Соседи качали головами, подтягивались новые односельчане. Их тоже вводили в курс дела. Обстановка всё более накалялась.