— Не надо путать. Папа, а затем
парижский кардинал прокляли нас. И тот, и другой призывали к
уничтожению пророка и сторонников Единого. Фанатики истребили
многих из них, были покушения на «святого», но Единый его хранил.
Людовик организовал против нас два крестовых похода. Не подставили
вторую щеку, потому что вместе со щекой нам отбили бы и голову.
Получается око за око, зуб за зуб. Кстати, Бенедикт, вы много
кашляете и много курите, у вас все пальцы и зубы желтые.
— Конечно, — не ожидал
такого поворота философ. — Табак — единственное известное мне
надежное средство от грудной жабы.
— Какой поц сказал вам такую
глупость? Присоединяйтесь к нам, эту болезнь мы вылечим
быстро.
— Чем же вы лучше?
Демонстрацией веротерпимости и странных приборов? Обещать горазды
все. Гаагский пастор предлагал мне принять лютеранство и избавить
меня от болезней постом и молитвой.
— Первое. Верьте или не верьте
во все, что вам угодно, это ваше дело. Второе. Своим адептам Единый
дает главное — информацию. В том числе — как вылечить кашель или
изготовить такой прибор. Дальше человек решает сам, никто не
отбирает свободу воли. Третье. Если вы таки да, принимаете мое
предложение, я обеспечу ваше лечение и приглашу в Париж в Академию
наук. Там получите новые знания и широкое поле деятельности. Не
захотите, возвращайтесь и живите себе, пока табак и абразивная пыль
от линз снова не разрушат ваши легкие.
Спиноза не сказал ни да, ни нет. Он
вышел из повозки, кашляя и прижимая к себе драгоценную рукопись.
Слишком дорого он завоевывал себе свободу от религиозных догм,
чтобы продаться новой радикальной группе.
49
ЗЕМЛЯ-2. 07.01.1669. ВЕРСАЛЬ
Историческое заседание
Государственного Совета Франции происходило в предместье Парижа в
бывшем королевском дворце. Кроме советников пророка, в состав
Совета вошли наиболее авторитетные и доверенные французы — Кольбер,
Вобан, Савари, Лувуа, а также парижский папа церкви Единого Бога
Жан Пернье и глава Французской Академии наук Христиан Гюйгенс. С
присущей ему профессиональной элегантностью председательствовал
«святой» Клинтон.
Хотя над Версалем развевалось
двузвездное знамя, интерьеры еще хранили на себе королевскую
символику. Мебель, гобелены, портьеры то там, то здесь показывали
миру золотые на голубом королевские лилии прежнего
хозяина.