- Аполлинария, - начинает Ярослав Георгиевич.
- Я сделала что-то не так? - перебиваю мужчину, не в силах ждать, - Я обещаю, я исправлюсь! Дайте мне второй шанс!
На последнем слове едва не плачу. Мне сложно держать свои чувства в узде сейчас. Ведь я хорошо работаю, претензий у шефа никогда не было. Неужели он узнал как-то о том, что я в него влюблена, и таким образом решил от меня избавиться?
- Ты работала отлично, - останавливает меня Ярослав Георгиевич. - У меня нет нареканий на твою работу, - говорит, подтверждая мои мысли.
Еще одна его черта, которая мне безумно в нем нравится. Он будто читает мысли своего оппонента и говорит то, что от него хотят услышать. Это завораживает и немного пугает. Вот как сейчас.
- Тогда почему? - спрашиваю, пытаясь сдержать рыдания.
На долю секунды шеф ослабляет самообладание, и я могу увидеть его искренние эмоции. И кроме скуки вижу разочарование в его взгляде, от которого мое сердце больно кольнуло. Я не раз видела у него такое выражение лица. В частности, когда он проходил по коридору, а за его спиной шептались сотрудницы, вздыхая. Но ведь я всегда держу себя в руках. Он не мог понять, что я тоже давно стала жертвой его харизмы и морозной отчужденности. Это невозможно!
- Вы хороший сотрудник, - говорит Ярослав Георгиевич. - Но это вынужденная мера. Ваш оклад за вами сохранится и в будущем, скорее всего, станет еще больше. Не воспринимайте это как понижение. Мне показалось, что там вы сможете лучше проявить себя.
Да плевать мне на оклад и на другой отдел! Я секретарь Ярослава Георгиевича и хочу остаться работать здесь! Да, мне иногда больно видеть его рядом с другими девушками, выбирать им подарки и дарить их от его имени. Но я готова мириться с этим. Только бы быть рядом с ним. А теперь меня лишают этого! Разве это честно?
- Передайте Надежде свои дела. С сегодняшнего дня она мой секретарь. Сложностей возникнуть не должно, учитывая то, что она уже почти год работает у нас, - продолжает Ярослав Георгиевич. - Завтра вы полностью переходите к Илье Дмитриевичу.
Я часто моргаю, сдерживая слезы. Встаю с кресла и, прежде чем открыть рот, прочищаю горло.
- Я вас поняла, Ярослав Георгиевич, - говорю своему уже бывшему шефу.
- Я рад, - кивает мужчина сдержанно в ответ, смотрит при этом на меня, как всегда, равнодушно.